Книга Толстый против похитителя дракона, страница 37 – Мария Некрасова

Глупо-то глупо, а отсюда надо выбираться, и как можно скорее. Тот, кто провернул ТАКОЕ дело, ни перед чем не остановится. В смысле, свидетели ему не нужны. Ни Тонкий, ни Александр Семенович. Странно, что стережет их один только Славик. И странно, что все еще стережет.

Тонкий зажмурился еще крепче и решительно открыл глаза. Хлопнула дверь. В телевизоре мигнуло изображение, и комната наполнилась диалогами какого-то дурацкого сериала:

– Я больше не могу так жить.

– Живи иначе, кто не дает…

Александр Семенович в кресле щелкал пультом, и вид у него был самый беззаботный. Славика видно не было, похоже, это он хлопнул дверью.

Тонкий сел на полу, нащупав под руками мягкий ковер, и перебрался в кресло. Александр Семенович обернулся на шум:

– Здорово, сокамерник! – Никогда он так не разговаривал. Все на вы, да пожалуйста, да гран-мерси… Похоже, и правда нервничает.

– Здрасьте. – Тонкий привстал в своем кресле, надеясь разглядеть вид из окна, но разглядел только горизонт да темную полоску леса. Встать подойти и посмотреть как следует было почему-то боязно. Александр Семенович заметил это и с удовольствием проинформировал:

– До ближайшего человеческого жилья и переговорного пункта – километров пятьдесят. Но мы их с тобой не пройдем! Мобильник свой тоже не ищи. – Он щелкнул пультом, шагнул к шкафу-стенке и открыл бар.

Только пьяных придурков Тонкому не хватает для полного счастья! Он кашлянул, боясь сорваться на визг, и твердо, как мог, приказал:

– Оставьте! – Еще добавил для цинизма: – Вы подаете мне плохой пример.

Для Александра Семеновича, знавшего явно больше, чем Тонкий, заявление оказалось неожиданным. Может быть, он подумал, что Сашка дурак и не понял, куда его привезли и зачем, может, еще что, но бар прикрыл и, не убирая руки от дверцы, начал воспитательную работу:

– Конечно, я не буду, если ты хочешь. Знаешь, был такой писатель Януш Корчак. Когда фашисты пришли в детский дом, где он работал, и повезли детей в газовую камеру, он их не бросил. По дороге на казнь и в камере он рассказывал детям сказки, чтобы им не было страшно…

Все-таки он идиот. Но как намекнул-то, а? Тонкий встал, отнял руку Александра Семеновича от дверцы бара и шагнул к окну:

– Сказок я точно не переживу. Сядьте!

Со стороны это, наверное, выглядело красиво и решительно, а вот коленки у Тонкого тряслись, чего уж там. За окном был кирпичный забор с колючей проволокой для надежности. Пара собак во дворе… В общем, в лучших традициях боевиков. А за забором – чистое поле, захочешь – не убежишь, потому что тебя видно на несколько километров вперед – дивная мишень. Совсем далеко – черная полоска леса.

Александр Семенович неожиданно сел, повертел в руках пульт и затравленно спросил:

– Значит, ты понял?

– Не маленький. Расскажите лучше, где мы и сколько у нас времени.

Александр Семенович нервно хихикнул, попытался урезонить Тонкого:

– Да ты что это, серьезно?

– Я таким серьезным уже лет десять не был. С тех пор, когда в последний раз на горшке сидел.

Аргумент показался Александру Семеновичу убедительным, но легче от этого не стало.

– Связь обрублена, даже не думай. В гараже один велосипед, и тот вроде сломан. До ближайшего человеческого жилья я тебе сказал сколько. А про время, честно говоря, не знаю.

Он преданно уставился на Тонкого, лицо у него было такое: «Ну ты же вытащишь нас отсюда, ведь правда же! А я, клянусь, я больше никогда!..»

Индюка было жалко, а себя – и того жальче. Меньше всего хотелось погибать в такой ситуации и в такой компании. Тонкий ходил по комнате туда-сюда, как герой бродилки, цепляясь взглядом за каждый предмет. Телевизор – в нем может быть спрятана какая-нибудь полезная дребедень, картина – за ней может быть сейф, нож – сразу прикарманить, в любой бродилке самая незаменимая вещь… Больше всего, конечно, хотелось найти окно с подсказкой.

Тонкий обругал себя слабаком и решительно толкнул дверь из комнаты. Что-то подсказывает ему, что комната здесь не одна. И еще… Домик-то небедный, к тому же за городом. Неужели хозяева, готовя плацдарм для пленных, не забыли здесь ни одного паршивенького ружьишка?

Он оказался на кухне: плита, мойка. Все как у людей – ни ружей, ни подсказок не наблюдалось. Хотел и там стырить нож, но вовремя одернул себя.

Из окна кухни была видна другая половина двора: тот же забор, те же собаки и гараж. Гараж, кстати, на обычном амбарном замке, какие вешают в деревнях. Ха!

Нет, граждане, людская жадность, определенно, имеет плюсы. Вот человек и забор высоченный наворотил с колючкой, и собачек запустил для антуражу, а дверь гаража у него на обычном амбарном замке! Монтировочку только найдем да придумаем, как нейтрализовать собак, и дело в шляпе. Изнутри гараж отпереть – и вот он, путь на волю. Мы и на велосипеде укатим, мы не гордые. Хотя нет, велосипед – это слишком, ножками утопаем, не сломаемся. По простыне возьмем, типа маскхалаты, фиг нас кто разглядит. А там стемнеет…

Тонкий подорвался и побежал носиться по дому в поисках кладовки или хоть ящика с инструментами. Можно было бы, конечно, спросить Александра Семеновича, он явно здесь дольше, чем Сашка, но этот начнет приставать с вопросами, советы давать… Ну его, сами разберемся.

Монтировки в доме не обнаружилось, да чего там: Тонкий не нашел даже несчастных плоскогубцев. Зато была клюшка для гольфа: незаменимый в хозяйстве универсальный инструмент нового поколения. Интересно, выдержит?

Тонкий стоял у кухонного окна, мысленно примеряя клюшку к дужкам замка.

– Готовишь побег? – ехидно спросил из-за спины Александр Семенович. Тонкий кивнул ему на клюшку и на замок.

– Отличная мысль! – Александр Семенович взял у него клюшку и повертел в руках. – Вперед! – Он открыл окно и раньше чем Тонкий успел что-то сообразить, буквально вытолкнул его на улицу.

– Эй, здесь соба… – Но договорить ему не дали. Две пары глаз и восемьдесят четыре зуба сверкнули перед лицом, уши заложило от рыка и…

И все убежали. Вот так вот: раз! И только снежная пыль.

Сашка сперва подскочил к гаражу и рванул на себя уже открытую Александром Семеновичем дверь, а уж потом до него дошло, куда убежали собаки. Точнее, за кем. Он отобрал клюшку у приготовившегося оправдываться Индюка и выскочил назад.

– Толстый! – Верный крыс в секунду оказался у хозяина на голове, а перед лицом сверкнули зубы.

«Еще сто раз, и я привыкну», – подумал Тонкий и, отмахиваясь клюшкой, допятился до гаража. Одно ловкое движение – и опа! Он захлопнул за собой дверь, продев клюшку сквозь ручку, типа замок. Универсальный инструмент, чего уж там. И услышал за спиной бодренький голос:

– Ну ты меня подставил, Александр!

– Я?!! – Тонкий еще не высказал ему за собак, а тут такие заявочки!