Онлайн книга «Время перемен»
—Далеко еще?— спросил дюВалье. Рем, перекрикивая ветер, ответил: —Ищем табличку! Он писал — хутор «Красные крыши»! Таблички стояли вдоль дороги — прибитые к толстым столбам, с вырезанными на крепких дубовых досках буквами строгого имперского шрифта. Каждый хозяин считал своим долгом заранее предупредить путников о том, что в паре верст — поворот налево, или направо, и там, непременно у скалы, холма, увала или огромного валуна — дом, где примут, обогреют и накормят. Первым увидел указатель Микке. Северянину и его громадному скакуну ветер был нипочем, потому его место было в авангарде. —Сюда, сюда! А вон и скала! Поросший корявыми, маленькими деревцами и вечным вереском холм, с наветренной стороны — пологий, с подветренной — обрывистый, будто кто-то отрубил его кусок здоровенным топором, действительно виднелся на горизонте. Едва заметная дорожка сворачивала с тракта в его сторону. Даже не дорожка — направление. Всадники спешились, возницы тоже слезли с облучков и повели лошадей и фургоны в поводу, шаг за шагом приближаясь к вожделенному пристанищу. Крыша у него и вправду была красная — из обожженной глиняной черепицы. Поросшие мхом и лишайником стены, окна с крепкими рамами и ставнями, навесы и сараи для коз и припасов, большая крытая терраса у крыльца — Рем даже на мгновение остановился, любуясь живописной усадьбой. Тяжелая дверь хлопнула и накрыльце появилась высокая, плечистая фигура. Седые волосы трепал ветер, крепкие, жилистые руки сжимали рукоять меча — но тут же расслабились, и хозяин «Красных крыш» заорал: —Хо-о-о-оп! —Давай-давай!— с восторгом откликнулись Микке иРем, и кинулись обнимать командира. Разор смеялся от радости: он вправду был счастлив видеть этих молодых обалдуев, которые за время плена у гёзов и приключений в стране эльфов стали ему кем-то вроде племянников. —Проходите, проходите, маэстру! Ма-а-ам, приехали гости, о которых я говорил! Накрывай на стол, я пока помогу разместить фургоны и лошадей! Внутри дом был таким же уютным, обжитым и основательным, как и снаружи. Обитые темными деревянными панелями стены, цветы и рассада в горшках, связки лука, чеснока и трав под потолком, широкие лавки, длинный стол и множество шкафчиков, буфетов и полочек — вот так выглядела кухня, куда тут же повели путников. Матушка Разора — сухонькая и живенькая старушка-Божий одуванчик — лихо управляясь с ухватом доставала из большой, покрытой изразцами печи чугунки, утятницы, жаровни и сковородки. Как будто здесь только и ждали целую ораву голодных мужиков! Аркан поймал себя пару раз на том, что трет висок: иногда самую капельку начинала трещать голова, и тогда Рем стал подозревать, что может и вправду — их здесь ждали и готовились. Когда лошади были обихожены, а фургоны спрятаны от жадных глаз и мощных порывов ветра, все расселись за стол и приступили к еде. Жаркое, рагу, печеная рыба и птица, пряные закуски и медовые десерты — такое изобилие впору было выставлять на герцогском столе! Рем так и сказал, заслужив благодарный взгляд матушки. Ее все как-то сразу так и начали звать — «матушка». Даже ухарь-купец Гавор и вечно ворчливый дюВалье произносили это слово с теплом и улыбкой. Мужчины старались всячески помочь хозяйке дома: подвинуть стул, подхватить грязную посуду, и что угодно ещё. Разор только ухмылялся, глядя на такое поведение тех, кто едва-едва перешагнул порог дома. —Это она научила меня владеть оружием,— сказал седой воитель, иРем подавился куриной ножкой. Пир продолжался до вечера, а потом, когда наПлато Семи Ветров опустилась тьма, возницы иКоробейник ушли наверх, на мансарду — спать, и накухне остались только сам Разор, Аркан, Микке и дюВалье. Матушка принесла подсвечник и взяв пальцами алый уголек из печи, прикоснулась им кфитилькам, подула — и кухня озарилась неверным оранжевым светом. Старушка положила уголь обратно в печь, отряхнула руки и как ни вчем ни бывало взялась за метлу и совок. —Сотня человек уже написали мне, Тиберий!— сказал полковник.— Хлебнув лиха и почувствовав вкус крови и больших денег, наши парни не готовы больше гнуть спины на баронов и богачей, хотят вернутся вВольную компанию. Получив твое письмо я кинул клич — и скоро сюда, наПлато начнет съезжаться народ. Не только из наших, гребцов — но имоих знакомцев из прошлой жизни, и других сорвиголов, из тех, что не замарали рук во всяких непотребствах и делах сТьмой… Думаю, три сотни бойцов мы собрать сможем уже этой зимой. —Хорошие новости! Аскерон обязательно полыхнет — если не прямо сейчас, то весной уж точно. Если не успею вернуться сСевера, а всё начнется — можете смело выступать к замку Аркан, или феоду Ларкеро, отец иДецим встретят вас и разместят. Но даже не думай заключать с ними договор! —Мы будем воевать за тебя, квартирмейстер! Ни старый Аркан, ниЗмий не станут командовать мной и нашими людьми… Союзники, самые ближайшие — но итолько. —Вот именно. Аркан заметил, что дюВалье с интересом слушал этот разговор, переводя взгляд сРема наРазора и обратно. Рыцарю-ренегату наверняка было удивительно узнавать, что самый непутевый из сыновей его господина, оказывается, вынашивает скрытые планы и готовит личную армию. А еще — он явно примерялся кРазору. Эти двое друг друга стоили, и накого ставить, сойдись они в бою — одному Богу было известно. Скрипнула дверь — появилась заспанная рожа Коробейника. Он почесал пузо и снезависимым видом вышел на улицу, впустив в дом порцию зябкого ветра. —Это он зря,— ухмыльнулся Разор.— Хотите фокус? Смотрите: три, два, один… Входная дверь распахнулась и снова появился Гавор Коробейник — злой, бодрый, и сзассаными штанами. —Гребаный ветер! Хозяин, где у тебя сортир? —А тыеще не закончил?— давясь дурным смехом спросил Рем. —И неначинал толком… Так сортир где? —Так наПлато его всегда к дому пристраивают, и вход изнутри делают потому как поговорку все знают…— Разор ткнул пальцем в малоприметную дверку в коридоре.— Там ведро — смоешь, чтобы в выгребную яму утекло. Злой Гавор протопал в сторону нужника, аЭдгар дюВалье спросил: —Так что за поговорка? Полковник почесал макушку и сумным видом провозгласил: —Не писай против ветра — придется воды напиться! Первым гыгыкнул Микке, потом — заржал Рем, даже матушка и дюВалье не удержали улыбок. —Я всё слышу!— прокричал из сортира Гавор.— Хватит ржать, лучше бы принесли запасные штаны из фургона! * * * Когда все улеглись, матушка поднялась на мансарду и самолично поправила всем одеяла и поцеловала каждого в лоб. Здоровенные мужики были совершенно не против, потому что понимали — сопротивление бесполезно. А потом хозяйка «Красных крыш» посидела у окна с вязанием, при свете свечи, и спела колыбельную. На последней строчке незатейливой песенки путешественники уснули крепким сном, и наутро проснулись бодрыми, отдохнувшими и посвежевшими — как в детстве. |