Книга Меня не изгнать, страница 10 – Б. Котовский

Мы вышли на тракт, ведущий к городу. Глиняная дорога, которая только недавно высохла от прошедших дождей. Огромные колеи, оставленные от колес, глубокими бороздами пролегли по ширине. Сейчас же, новым караванам приходилось ехать, немного сместившись в сторону, чтобы не разбивать себе оси об эти траншеи.

Звездное небо было чистым. Я поднял голову и потянул воздух носом. Да уж, куда чище, чем у нас. Будь я в городе, то, скорее всего, закашлялся бы из-за газовых выхлопов или от количества смога рядом стоящего завода, пашущего в три смены.

— Да и к тому же, этот мир… хорош, — она улыбнулась этой фразе. Он интересен. Твой мир, если я правильно успела уловить его суть, сплошная наука, глубокая индустриализация. Никакой свободы выбора, ты либо пашешь на барина, либо умираешь с голоду. Никакой магии. Никаких приключений.

— Ну, — перебил я ее, — было время.

— Но оно давно позади, — перебила она мое перебивание. — Я права?

— С точки зрения истории — да. Я родился слишком поздно для каких-либо путешествий по миру. Для открытия Америки, для покорения северных регионов или для великих битв. В них бы я, наверное, умер бы в первые три минуты битвы, но не суть. И слишком рано родился для того, чтоб покорить космос. Юрка Гагарин вон слетал и все, космическая программа кончилась, не успев начаться. Сейчас там, правда, ученые гоняют каких-то дронов, луноходы пускают всякие, камушки с луны собирают.

— С какой из лун? — спросила меня Мия.

— Прости? — не понял я ее вопроса, и она тут же указала на небо. Я проследил за ее пальцем. Три огромных шара, словно елочные игрушки, висели в небе. Три сестры. Белая, с желтоватым оттенком и с оранжевым.

— Вы нахрена в небе сыр повесили? — спросил я в шутку.

На лице Мии не отразилось ничего. Совсем. В воздухе висела ночная тишина, только где-то вдали пели цикады и ухал филин.

— Смешно, — наконец сказала она, смягчившись. — Нет, правда. Вышло оригинально.

Мы вновь зашагали по дороге.

— У нас одна луна, — продолжил я свой рассказ. — И, собственно, вот так. А про магию я знаю.

— Да? — удивилась она. — Откуда?

— Хех, из книжек. Я любил в детстве много читать.

— У вас книги — это что, не роскошь для богатых?

— Не-а. Я жил в то время, когда книги стали массовым явлением. И на бумагу выкладывают не только важную информацию а и… всякий бред. Есть массовая литература, в которой писатель фантазирует, выдумывает свой мир, пишет свои правила и рассказывает длинную историю.

— Как скальды или барды? — уточнила она.

— Именно. Только на бумаге. И на чтение такой истории иногда уходит от одного целого дня, до нескольких недель. А потом, повзрослев, я пересел с книжек на игры. Это, как бы тебе объяснить, детище как раз таки науки. Вот, например, у вас есть живописцы?

— Да, — отозвалась Мия.

— Вот представь, что он нарисовал картину, а она шевелится! На полотне. И ты смотришь на нее, а на ней эта картинка плавно меняется, происходит всякое действо, и ты можешь на него влиять.

— Чародейство какое-то, — слегка презренно фыркнула она.

— Наука! Так вот я это к тому, что люди моего времени, не знаю, может это какая-то связь или еще чего, но выдумали магию. То есть, вот, хочешь попробую назвать какое-нибудь заклинание, которое у вас точно есть?

— Попробуй, — сказала она скептично.

— Волшебники, маги же и чародеи у вас есть?

— Допустим.

— Огненный шар!

— Ну, это слишком просто.

— Да? А откуда бы я о нем знал, если бы не ведал раньше? М?

— Еще давай.

— Ну, не знаю. Искусство маскировки у всяких там воров? Когда они буквально сливаются с пространством и просто так их не заметишь. Или, например, святое сияние у паладинов? Или, — я откашлялся и попытался протянуть фразочку красивым мелодичным голосом, используя свои три несчастных поинта в вокал. — ИиииИиИскууусствоооОоОо очароваааАаАнияЯяЯя.

На мой вкус, вышло вполне неплохо, хотя слегка сфальшивил. Мия тоже это услышала и скривилась на моменте, когда голос дрогнул.

— Вильгельм прекрасно пел, — подтвердила она мою догадку. — Да, есть и такие навыки. Но это еще не значит, что ты точно это все видел у себя. Я не исключаю, что мозг Вильгельма тебе подбрасывает эту информацию и выдает за ложные воспоминания.

Интересная теория. Ни опровергнуть, ни подтвердить я ее не мог.

— Не знаю. Возможно. И все же, кое-какими знаниями я владею.

— Допустим. Расскажи, как ты… — она умолкла на мгновение, словно подбирая слово, — переродился?

Я задумался ненадолго, вспоминая как все происходило. Благо, память была так свежа, словно это было пять минут назад, простите за каламбур. И тут мне на ум пришли стихи какого-то неизвестного поэта, чьи стишки я видел в одной социальной сетке. И почему-то именно сейчас они пришли мне на ум. Я откашлялся.

— Сначала будет тьма, а после страх и вязкое пространство, словно студень, кошмар от первородного греха. Из духоты подпольных порно-студий дойдет молва: "вот бог, а вот порок", добавив удивления во взгляде сокрытых глаз утробой. Будь готов к рождению, как следствие — проклятьям. А дальше будет жизнь с дерьмом на вкус, на ужин — экзистенция на блюде, прогорклый поцелуй супружьих уст. А дальше — смерть. А дальше? Видно будет, — закончил я. Повернув голову, увидел, что Мия остановилась и смотрела на меня с удивлением и… тоской? Грустью? Тяжело было сказать, но внутренне я догадывался, почему так.

— Задел за живое? — спросил я. — Извини, не хотел.

— Все нормально. Вильгельм часто любил читать мне стихи, — она кивнула головой и начала идти, выравниваясь со мной. — Задел за живое, говорит. Некроманта. За живое. Далеко клоунский носик и шапочку спрятал?

Я сделал вид, что обыскиваю себя, пощупал заднике карманы, рубаху, вывернул все что мог наизнанку.

— Потерял, кажется.

— Ничего, — отозвалась Мия, — в городе новую купишь. — Она помолчала некоторое время. — Красивые стихи. Правда не поняла значение некоторых слов. Например «порно-студень». Что это?

Господь милосердный, почему именно за ЭТО слово?

— Это место, — начал я, ощущая небольшую неловкость, — в котором… эээ… запечатлевают в двигающихся картинках, как я тебе уже объяснял, как люди занимаются сексом.

Ее бровь поползла вверх.

— Зачем?

Я ощутил, как к моему лицу стала приливать краска. Несильно, но начала.

— Чтоб потом другие люди… могли на это посмотреть.

— Зачем?..

— Чтобы самоудовлетворить себя, — сказал я, скривив гримасу и сделав однозначный жест рукой ниже пояса.