Онлайн книга «Аномалия»
– Что-нибудь еще? – Молись. Молиться мне точно придется. Не так я себе представляла практику. Такого жуткого отделения даже в страшном сне не представишь. Разгар двадцать первого века, а такое ощущение, словно смотрю фильм начала двухтысячных. Какого черта столько людей лежит в коридоре? А запах… смесь блевотины с тухлой рыбой. Впервые за полгода захотелось домой. А ведь еще недавно я думала, что последнее, что я пожелаю, так это попасть под папино влияние. Все познается в сравнении. Я здесь точно не выдержу. Отделение из фильма ужасов в придачу с мудаком, который отыграется на мне по всем фронтам. И это мы еще не обсуждали, что я тюкнула его тачку. Ну что, Эля, распробовала вкус свободной жизни, теперь плати по счетам. – Детонька, развяжи мне, пожалуйста, руку. Попить охота, – поворачиваюсь на голос худощавого пожилого мужчины, руки которого привязаны к кровати. Это что еще за фигня?! – Вот там водичка. Боже, это сон. Я скоро проснусь. Однако, ни черта это не сон. Привязанный мужчина самый что ни на есть настоящий. А ткань, которой его руки привязаны к кровати, из некогда белой превратилась в серое. Поборов в себе брезгливость, я принимаюсь отвязывать его руку. Только сделать этого не успеваю. Я получаю удар по ладони. – Тебя как маленького ребенка нельзя оставлять одну?! Ты что делаешь? – Он пить хочет. – И? Возьми да напои его, не развязывая руки, – оттесняет меня в сторону и подносит бутылку к его рту. Мужчина пьет неохотно, а потом и вовсе начинает капризничать как ребенок. – Как видишь, пить он не хотел, – бурчит себе под нос, подталкивая меня в сторону буфета. – Это противозаконно. Никто не имеет права относиться так к больному, даже если он ведет себя как ребенок и требует к себе внимания. Я сниму это на телефон и выложу на суд общественности. Посмотрим потом, как кто запоет. Твой больной, да? – делая пару шагов и останавливаясь, спрашиваю я. – Во-первых, ваш, а не твой. Я для тебя Сергей Александрович и только так. Усекла? – Допустим. – А теперь допустим тот факт, что в тебе остались зачатки здравого смысла, – грубо подталкивает обратно к кровати привязанного мужчины. – Читай, что здесь написано. Знаешь обозначение этих буковок? – Знаю. И что? – А то, что если его развязать, и он вздумает себе навредить или, например, тупо сигануть вот в это окошко, то отвечать за это будет кто? – Это какой-то бред. В нормальных больницах людей не привязывают. – Бред у тебя в голове. И так, для справки, это не мой больной. Шуруй давай в кабинет. – К нему должна быть представлена медсестра или хотя бы санитарка. – Ты реально дура? Хотя, о чем я, конечно, дура. Нормальная не будет делать того, что ты сделала вчера. Ты осознаешь, сколько больных приходится на одну медсестру? – Нет. – Так, для справки – до двадцати пяти пациентов. А по факту до шестидесяти. Как думаешь, у нее есть время для того, чтобы за всеми следить? Спойлер – нет. А если ты протрешь свои глаза, то заметишь, что во всем отделении всего одна санитарка. – Входи, – пропускает меня первой в аудиторию для работы со студентами. Сажусь за первую парту. Потапов же кладет на преподавательский стол увесистую папку и усаживается на стул, при этом складывая руки на груди. Никто не спешит нарушать тишину. Он молча пододвигает стул к боку своего стола и указывает на него взглядом. Нехотя поднимаюсь с места и усаживаюсь на предложенный стул, закидывая нога на ногу. Молчание раздражает, но еще больше бесит то, что он принимается в наглую скользить по мне взглядом. Задерживается на моих ногах. Я же… а я принимаюсь в ответ рассматривать его. Я, конечно, могла бы сказать, что он и внешне урод, но звездежом я заниматься не люблю. Девять из десяти. Минус балл за все же неидеальные слегка оттопыренные уши. А вот голубые глаза у этой темноволосой скотины нереально красивые. Прям завораживают. Не знай я, со слов его бабушки, какой он говнюк и, не испытав на себе прелести вчерашнего знакомства, возможно, я бы даже на нем малость залипла. – Столько не молчат даже в турецких сериалах. Ничего не хочешь мне сказать, Ариэль Константиновна? – на моем имени он не удерживается и усмехается в голос. – Хочу. У вас ворот футболки грязный. И рукава халата тоже. Да и ботинки не первой свежести. – Это все, что ты хочешь мне сказать? – Я не буду извиняться. – А что так? Русалочья гордость не позволяет или что там от нее осталось? – сука! – Ты сейчас планируешь показать мне средний палец? – Спасибо за подсказку. – Не пойму, что хуже звучит Ариэль или Герхер? – Гергердт. – А по мне, Ариэль хуже. Знаешь, из тебя русалка, как из меня принц. Русалочка… это же рыба? Они априори должны молчать. Это явно не про твою честь. Кстати, ты осознаешь последствия своих действий? – Повторяю еще раз, я не буду извиняться, ибо бессмысленно. Ты… вы задались целью превратить мою практику в пытку. И даже если я расшаркаюсь с извинениями, ничего не изменится. Да и я не считаю себя виноватой. Хотя с машиной был перебор. Тут я была не совсем права. – Не совсем? – Не совсем. А вы ментов вызывали, Сергей Александрович? – Нет. – Прекрасно. Я оплачу ремонт. – Обязательно. – На этом предлагаю закончить наш конфликт и вести себя соответственно статусу. – Рыбка моя конопатая, а тебя не волнует тот факт, что ты скрылась с места ДТП? Если не ошибаюсь, это грозит лишением прав от года до полутора. – Не очень. Точнее вообще не волнует, учитывая, что камера в нашем подъезде нерабочая. – Да? – Ага. Мне какой-то козел поцарапал машину, а камер и свидетелей нет. – А это когда было? – Пару недель назад. – Какая потеря. Это что ж, мне теперь не найти способа тебя шантажировать? – Получается, что так, – пожимаю плечами, одаривая голубоглазого милейшей улыбкой. – Ладно, за рукожопого я прошу прощения. – Двигайся ко мне ближе. – Зачем? – Будем смотреть мое домашнее видео. – Я так-то порнушку не очень жалую. – А что так? – Ну там мужчины остаются безнаказанными. – В каком смысле? – Не женятся в конце. – Ну да, не женятся. А мужик по определению должен страдать. – Точно. – Но, увы, мое порно придется смотреть. Там есть поцелуи. К поцелуям в порно ты как? – Ну, если в губы, то норм. – Там не в губы, а в задницу и в передницу, – он что, сейчас покажет мне видео, как я тараню своим задом передницу его тачки? Да как так? Не было там камер. – Сюда смотри, рыжая. |