Книга Триумф рыцаря, страница 38 – Шеннон Дрейк

Игрейния, затаив дыхание, слушала тишину. И вот снова послышались шаги.

На этот раз шотландец ушел из подземелья.

После обеда отец Маккинли явился к Эрику в его комнату. Святой отец считался уважаемым человеком, но он был не из тех, кто громогласно отстаивает свои политические убеждения. И потому, когда он постучал, Эрик первым делом свернул карту, которую изучал до его прихода, а уж потом, откинувшись на спинку стула, пригласил его войти.

– Вы не можете оставлять ее в подземелье! Она сойдет там с ума – ведь чуть ли не рядом с ее клеткой похоронен ее муж, а она сидит в кромешной тьме: от факелов никакого проку – одна игра теней.

– Я у нее был – она предпочитает подвал.

– Поймите, настаивая на своем, она себя губит!

– А на чем, собственно говоря, она настаивает?

– На том, что она пленница.

– И что из того?

– Здесь все могут передвигаться свободно…

– А она нет, – закончил его мысль Эрик. Маккинли вздохнул.

– Если бы у нее было право свободно перемещаться по замку…

– …она бы опрометью кинулась вон. Вот что, святой отец, если можете вытащить леди оттуда – действуйте. Предоставляю это дело вам. Ее комната свободна, хотя, правда, немного изменилась.

По его приказанию в покоях бывшего хозяина замка со стен сняли его гербы и цвета его клана, а на их место водрузили символы власти самого Эрика и Роберта Брюса.

После того как ушла из жизни Марго, Эрику стал невыносим вид этой комнаты. Но изменились не только апартаменты хозяина замка: сначала на башнях, а затем и в зале люди Эрика поменяли все флаги.

– Значит… – начал Маккинли, – вы мне приказываете привести ее наверх?

– Я вам разрешаю.

Священник кивнул и вышел. Шотландец проводил его взглядом и вернулся к своим делам.

День тянулся неимоверно медленно, и Игрейния кляла себя за собственную глупость. Час казался столетием. Занять время было нечем, и Игрейнию спасали воспоминания.

Она не представляла, сколько сейчас времени. В подземелье царил вечный сумрак. Но вот укрепленные под каменным потолком факелы стали коптить, и она подумала, что наступила ночь. Но так же возможно, что день еще не кончился. У нее не было никаких ориентиров, чтобы определить время суток.

Вновь послышались шаги. Она испуганно вскочила, думая, что это вернулся шотландец. Но на этот раз в ее узилище пришел преподобный Маккинли. Он остановился у решетки, взялся за прутья руками и долго-долго смотрел на пленницу.

– Игрейния, прости меня Боже, я должен вам сказать, что вы накликаете невзгоды на всех нас. Подумайте, что вы делаете: люди живут здесь в мире и трудятся, чтобы выжить. Но если они решат, что вас держат в заточении и с вами жестоко обращаются, бог знает что может случиться. Бойня, резня – да все, что угодно! Из-за вашего упрямства могут погибнуть невинные. Всю ночь я пролежал без сна, представляя ужасные последствия вашего поведения. И говорю вам, как учит меня Всевышний: покиньте эту дьявольскую дыру и переселитесь в свои покои. Там свет, там ваши книги, чистая одежда и окно в мир.

– Книги в моей комнате, а мое обиталище здесь.

– Игрейния, Господь не желает, чтобы вы здесь оставались, я это точно знаю. Негоже живому заточать себя, словно в могиле, рядом с умершими.

– Отец Маккинли… – начала было Игрейния, уже готовая согласиться на его просьбу, но вдруг вспомнила, что книги вряд ли теперь ей доступны, поскольку в покоях хозяина замка наверняка поселился новый владелец. И в этот миг она снова услышала шаги и замолчала. Длинная тень легла на пол – это к ним подошел шотландец.

– Она по-прежнему отказывается! – в отчаянии воскликнул священник.

Она открыла было рот, еще не зная, возражать или соглашаться, но ей не позволили сделать ни того, ни другого.

– Боюсь, у нее нет выбора, – объявил Эрик.

– Почему? – встрепенулась Игрейния.

– Мы захватили английский разъезд, и теперь нам требуется пыточная камера и все свободные клетки. Вы ведь не хотите слушать их крики? Но дело даже не в этом… Мы не можем позволить вам плести здесь заговор с англичанами.

– Английский разъезд? – встревожилась Игрейния. Сколько же времени прошло с тех пор, как они вернулись в замок? Ее брат был еще юн, но она говорила о нем сущую правду: он получил прекрасное образование и отличался чувством обостренной родовой гордости.

Не он ли явился в Лэнгли?

– Вы взяли в плен англичан? – нахмурился отец Маккинли.

Игрейния ломала голову, не блефовал ли шотландец, но интуиция ей подсказывала, что он говорил правду.

– Пора покинуть тюрьму. – Эрик не стал отвечать на вопрос священника.

– И куда же прикажете мне идти? Насколько я знаю, моя комната занята. Новым хозяином, – желчно добавила Игрейния.

– Не занята, – отозвался Эрик. – Мне она не понравилась. Так что можете на нее претендовать.

– Претендовать на свою комнату?

– Ну хорошо, – устало улыбнулся он. – Я согласен – вы самая отчаянная спорщица на свете. Скажем так: вы вольны занять свою комнату.

В ответ Игрейния надменно улыбнулась и, повернувшись к нему спиной, направилась в противоположный конец камеры.

– Игрейния, – тихо позвал ее отец Маккинли. – Эрик поселился в покоях Роберта Невилла. Так что ваши комнаты в вашем распоряжении.

– Позовите стражника, – приказал шотландец. – Пусть он принесет ключи.

– Я бы с большим удовольствием оказалась в обществе английских воинов, – гордо произнесла леди Лэнгли.

– Не сомневаюсь, – пожал плечами Эрик.

Через минуту она услышала, как огромный ключ поворачивался в замке. Игрейния хотела выскочить из камеры – никто не представлял, насколько невмоготу ей было сидеть в тюрьме. Но ей не дали такой возможности. На плечи легли ладони, слишком знакомые в последнее время, и повернули ее навстречу судьбе.

– Я… я не собираюсь с вами драться! – возмутилась она.

Но Эрик ее не слушал. Он толкал ее вперед, пока они не оказались перед склепами, где лежали тела Афтона, Марго и дочери Эрика. Он остановился на секунду. Затем продолжил путь.

Когда они оказались в зале, шаги за спиной стихли. Всю дорогу из подземелья за ними следовали отец Маккинли и еще один человек – дюжий шотландец в килте, который недавно открывал замок, а до этого неотлучно сторожил ее темницу, не показываясь ей на глаза.

– Джаррет, – приказал Эрик, – проводи леди в ее комнату. – Он прошел мимо нее и легко взбежал по лестнице.

– Пойдемте, миледи, – вежливо попросил тот, кого назвали Джарретом.