Онлайн книга «Мы оседлаем бурю»
–Д-да, ваше высочество. Я шагнула к двери. –И докладывайте мне почаще о его состоянии,– велела я. –Слушаюсь, ваше высочество. –И пока я не вернусь вместе с Мансином, императору нужен покой. –Слушаюсь, ваше высочество. –А если вы еще раз произнесете «слушаюсь, ваше высочество», я скормлю ваши яйца тиграм. За моей спиной установилась тишина, прерываемая только моими всхлипами и сухим смехом Кина. * * * Я сообщила совету, что Кин занемог от усталости, и стала дожидаться прибытия Мансина. Поскольку военный совет не мог полноценно работать без командующего кисианской армией, за ним уже послали гонца, а мне осталось только ходить взад-вперед и размышлять. Сын. Сын. Одиннадцатилетний бастард, пустое место, и все потому, что моя мать отказалась дать ему другого наследника. А меня отодвинут в сторону, выдадут замуж или убьют, причем, скорее всего, последнее, если только светлейшему Батите представится возможность на это повлиять. Я встречалась с кузеном императора лишь дважды, но даже ребенком почувствовала полыхающий огонь его ненависти. Если ему выпадет шанс, он казнит всех придворных, которые когда-либо поддерживали Отако, включая министра Мансина, которого я сейчас дожидалась, и поставит на все должности преданных ему лордов-южан, зависимых от семьи Ц’ай. Расхаживая по вестибюлю, я уставилась на статую Цы. –Оставь его в покое, ясно? Он не может умереть. Еще рано. Министр Мансин прибыл в разгар дня и вышел из паланкина на опаленные солнцем ступени. Когда он шагал по двору в своем мрачном наряде и с суровым выражением лица, казалось удивительным, как такой высокий и внушительный человек мог поместиться в тесном паланкине. Хотя он и был одет в изысканный шелк с замысловато завязанным поясом-оби, он поднимался по лестнице с уверенностью закаленного в боях генерала. –Принцесса Мико,– сказал он с поклоном, ничем не выдав своего удивления.– Наверное, я заставил его величество слишком долго ждать, раз он послал вас мне навстречу. К сожалению, дела в… –Меня прислали не для того, чтобы отчитать вас за опоздание, министр,– ответила я.– Я должна сообщить вам, что его величество прикован к постели. Он болен. Мне поручено принять ваш доклад от его имени, пока он отдыхает. Я много раз репетировала эти слова, и в моей голове они звучали гораздо лучше. А при взгляде на равнодушное лицо министра Мансина меня одолевали сомнения. Министры вообще делают доклады? Не выдала ли я себя? –Болен?– наконец спросил министр и взмахом руки показал, что нам лучше уйти с солнцепека.– Надеюсь, ничего серьезного? Если бы я знал, то отложил бы все дела в гарнизоне. –Вы ведь со всей серьезностью относитесь к своим обязанностям, ваше превосходительство?– сказала я, пока мы шли к внутреннему дворцу. –Как должны относиться все, кто присягнул служить Кисии. –Да, но разве все так относятся? Это был слишком резкий вопрос, заданный слишком рано, и я мысленно отругала себя под ритм шагов. Дура. С какой стати этому человеку даже размышлять о том, чтобы стать твоим союзником? –Очень на это надеюсь, ваше высочество, хотя некоторые и впрямь ведут себя более легкомысленно. Когда ты многим владеешь, легко отдавать, а когда ничего не боишься, можно с легкостью отдать все. Император Кин держал при дворе в качестве заложницы дочь министра Мансина, в точности так же, как и Эдо. Сичи всю жизнь была помолвлена с Танакой, его величество никогда не разрывал их союз, но и не давал окончательного благословения на брак. Такое неопределенное положение гарантировало лояльность ее отца. –И чего же боитесь вы, министр? –Того же, что и все, ваше высочество. Мы уже очень далеко отошли от заготовленных заранее речей, и страх чуть не сковал мой язык, но от молчания я потеряла бы больше, а потому продолжала говорить. –Вы тревожитесь за ваше положение и поместье, а еще, вероятно… за вашу дочь. До этого мгновения он не выказывал эмоций, но при упоминании Сичи повернулся, и между его бровями на миг пролегла складка озадаченности. –Я слышал о принце Танаке. Наверное, вы поглощены горем, и я вам соболезную. –Благодарю за доброту. Я тоже сожалею об ударе, который нанесла эта потеря вашей семье, и надеюсь, что Сичи найдет хорошего жениха. –Пока что мне довольно и того, что она жива и здорова, ваше высочество. –Уверена, так и есть, она всегда возвращается после летнего отдыха с улыбкой на губах. –В этом году она поехала навестить свою бабушку в Тяне, и я не получал от нее вестей с тех пор, как… Он не закончил фразу, и в тишине лишь раскатывалось эхо наших шагов. –Мне жаль,– хрипло прошептала я.– Я не знала. –Да, ваше высочество, конечно, вы не знали. Мое поместье к северу от Сувея, на реке, и многие члены семьи живут по всему северу. –И все же вы здесь. Министр, я совершенно искренне говорила о вашей преданности долгу, но сейчас повторю это даже с большей уверенностью. Кисии повезло, что вы сражаетесь за нее в эти трудные времена. Эти слова шли от души, а не от рассудка, и, когда Мансин остановился и посмотрел мне в лицо, мое сердце громко застучало. Мы уже дошли до сада, и внутренний дворец тянулся посреди него в небо, как остров в море зелени. –Ваши слова очень лестны, ваше высочество. Могу лишь надеяться, что точка зрения его величества совпадает с вашей. Без Сичи и Танаки…– Щурясь на ярком солнце, он посмотрел на купающийся в летнем зное сад.– Скажем так, у него больше нет гарантий, а во время войны легко повсюду видеть врагов. Благодарю за то, что составили мне компанию, ваше высочество. Теперь я предпочел бы пройтись в одиночестве и обдумать сказанное. Я изложу свои предложения его величеству, когда он будет готов их выслушать. Он поклонился и пошел к длинной колоннаде, затеняющей дорожку от внешнего дворца к внутреннему, и я чуть было его не отпустила. Но я слишком много раз побеждала смерть, чтобы сейчас смириться с ее вероятным приходом, и бросилась следом за министром. –Подождите,– сказала я, радуясь, что в колоннаде нет никого, кроме нас.– Я не была с вами полностью честна. Министр Мансин снова остановился. –Весьма частое явление при дворе. И в чем же, ваше высочество? –Он не просто болен. Он умирает. Может не протянуть до утра, не говоря уже о ближайшей неделе. Министр опять медленно двинулся вдоль колоннады, словно не слышал. Вокруг жужжала мошкара, а стайки ярких птиц купались и пили в тихих прудах. –Умирает? –Да. Он был тяжело ранен, когда мы бежали из Коя во время мятежа. Мятежа, который устроила моя мать. Но этого я не сказала. |