Онлайн книга «Неповторимая»
В ответ послышался тихий плач. Судя по звукам, мальчик был очень далеко. — Дэнни, это леди Шона. Ты меня слышишь? Я понимаю, ты, должно быть, перепугался. Мы спасем тебя. Если ты ответишь, это нам поможет. Ты здесь? Плач повторился, а за ним последовало негромкое: — Да! — Сейчас я подползу поближе… — Не выйдет, — отозвался малыш. — Почему? — Камень упал. Огромный камень. — Мы уберем этот камень. Шона вновь услышала всхлипы и негромкий плач насмерть перепуганного ребенка. Но внезапно он перестал плакать и решительно произнес: — Не надо. Вас тоже завалит. — Дэниэл, я не оставлю тебя здесь. Шона не собиралась сдаваться. Внезапно кто-то с силой потянул ее за ноги, и она услышала сердитый голос Деда: — Шона, немедленно вылезай оттуда, иначе я не посмотрю, что ты леди, положу на колени и отшлепаю — в другой раз будешь слушать, что тебе говорят! Немедленно возвращайся, пока не обвалилась штольня целиком. Стены там, должно быть, все в трещинах, а ты и понятия не имеешь о креплениях, и… — Я понимаю только, что ребенок задохнется, если мы не вытащим его! После этого резкого ответа Шона стиснула зубы и уцепилась за камни у входа в штольню, а затем подтянула ноги поближе к себе. Она услышала, как Гоуэйн громогласно выругался. Но едва звук его голоса затих, Шона застыла на месте, потому что мальчик говорил. С кем-то другим. — Да! К собственному удивлению, Шона услышала детский смех и еще один согласный возглас. — Дэнни! — прошептала она. — Я поеду верхом на звере! — услышала она. — Нет, нет, Дэнни, выслушай меня! — Разве вы не слышите воду? — Дэнни! — в тревоге воскликнула она. Шона слышала, как детский смех затихает вдали, а затем уловила звук, похожий на плеск воды о камни. — Дэнни, Дэнни! — позвала она. Ответа не последовало. Мальчик исчез. Он словно растворился во мраке, должно быть, обезумев от недостатка воздуха. Он прополз в глубь штольни, упал в подземную реку и… — Нет, нет! Господи, нет! — закричала она и осеклась. Кто-то полз за ней. — Пустите меня! — потребовала она, отбиваясь от чужих рук. — Дэнни! — снова позвала она. — Дэнни! В ответ не послышалось ни шороха, ни шагов, ни смеха. Ничего. Шону решительно потянули из штольни, и она вновь принялась бороться, но безуспешно. Кто-то успел крепко схватить ее за щиколотки и вытягивал наружу. — Дэнни! Ответь мне! Но ей отвечала лишь тишина, а между тем время шло. Минуты бежали одна за другой. — Дэнни, Дэнни, прошу тебя! Шону вновь потянули за ноги. Черная пыль оседала ей на лицо и одежду, острые камни царапали тело. Но Шона не замечала этого. Ее лицо было залито слезами, когда ее вытащили на кучу угля в большой штольне. Кто-то q, поставил ее на ноги. Шона вгляделась в перепачканное лицо Алистера, смутно узнавая кузена только по яркому блеску синих глаз. — Мальчик… — всхлипнула она. — Тише, тише. — Алистер прижал ее к себе. Внезапно снаружи послышались крики — земля приглушала их. — Что там? — повелительно спросил Гоуэйн. — Алистер… — неуверенно начал Лоуэлл. — Не беспокойся, я уведу кузину, — пообещал Алистер. — Но мы не можем уйти! — запротестовала она. — Шона, тут уже ничем не поможешь, — объяснил Алистер и повел ее по туннелю. Едва они вышли из шахты, как увидели бегущего навстречу углекопа. — Скорее, скорее сюда! Мальчик здесь! Слава Богу, малыш Дэнни Эндерсон выбрался из шахты! — Что? — прогремел голос Гоуэйна. — Да, да, он снаружи! Он жив! — Но как?.. — Шона не договорила. — Только Господу известно, — ответил углекоп. — Никто из нас не знает, каким чудом он спасся! Шона вырвалась из рук Алистера. Марк Мензис, перепачканный углем, как и все остальные, стоял на коленях в траве поодаль от шахты, а рядом сидел малыш, окруженный углекопами и их женами. Дэнни уже успели укрыть одеялом, его личико было перепачкано до неузнаваемости, темные волосы намокли и облепили голову. Шона бросилась к паре, сидящей в высокой траве, упала перед ребенком на колени, отвела волосы со лба и вгляделась в огромные синие глаза. — Дэнни, Дэнни, ты жив! — Повинуясь порыву, она крепко обняла его, а затем слегка отстранила, испытующе глядя ему в глаза. — Дэнни, как же ты выбрался? — Меня вытащил зверь, — серьезно отозвался мальчик. Кто-то вложил кружку в руки Шоны, откуда-то появился теплый чай с молоком. Шона приставила кружку к губам мальчика — они стали почти такими же синими, как глаза. Дэнни глотнул чаю и вздрогнул, не спуская глаз с Шоны. Внезапно Шона решила, что больше не пустит его в шахту. Ей нет дела до того, что происходит по всей Шотландии, Англии и во всем мире. В Крэг-Роке в шахту больше не спустится ни один ребенок. Дэнни допил чай и вернул ей кружку. Шона подняла голову, когда сверху протянулась чужая рука. Рядом стояла Джина Эндерсон, печально глядя на Шону и ребенка. Шона сжалась от укола совести. Мальчик считался одним из братьев Джины, сыном Фергюса и Чарити Эндерсон, но Шона была убеждена, что на самом деле матерью ребенка является Джина. Шоне следовало бы отойти, чтобы Джина взяла мальчика на руки и утешила, но Джина, по-видимому, не возражала против такого внимания. — Дэнни, малыш, что это был за зверь, если он сумел вытащить тебя из шахты? — спросил Марк Мензис. — Зверь, который живет в пещере, — объяснил Дэнни так уверенно, словно говорил о том, что солнце всходит каждое утро. — Он умеет разговаривать. Он услышал, как я плачу, и сказал, чтобы я шел за ним. Так я и сделал, и он вытащил меня на землю. Это большой зверь, но совсем не злой. — Говорила я вам: проклятая шахта кишит призраками! — послышался женский крик. Кричала Чарити Эндерсон. Шаль сползла с ее седеющих волос на плечи, когда Чарити протолкалась сквозь толпу, упала рядом с Шоной, с непонятной злобой взглянула на нее и крепко обняла ребенка. Дэнни без особой радости принял эти объятия, а Шона слегка отстранилась. Чарити Эндерсон никогда не считали привлекательной женщиной, она и вправду не была хороша собой, но вместе с мужем произвела на свет множество миловидных детей. У Чарити было вытянутое лицо, похожее на лошадиную морду, серо-голубые глаза казались тусклыми и невыразительными на фоне желтоватой кожи. Волосы некогда были единственным ее украшением, но теперь Чарити не заботилась о них, и они превратились в спутанную, неряшливую гриву. На лице ее в эту минуту появилось странное выражение: она улыбалась и в то же время хмурилась. Всем видом она давала понять: пусть Шона знатная леди, но мать мальчика — она, и она сама будет решать, как поступить с ним. |