Онлайн книга «Неповторимая»
— Ребенок уцелел. Ты не должна была спускаться в шахту. — Но я не могла иначе! Поскольку я здесь хозяйка… — Ты здесь не хозяйка. — Не Дагласам решать, кто я такая, — зло отозвалась Шона. — Я — леди Мак-Гиннис, я унаследовала титул своего отца, и мне уже до смерти надоело спорить о своих правах с несносными мужчинами! — Мне все равно, будь ты даже королевой. Пока я жив, больше ноги твоей не будет в шахте. — Но ведь ты предпочел оставаться мертвым. — Тебе известно, насколько я жив и здоров, — напомнил Дэвид. Шона почувствовала, что прижимается спиной к холодной каменной стене комнаты в башне; отступать дальше некуда, а Дэвид склонился над ней, повторяя предостережение. Шона с трудом глотнула, почувствовав, как он запустил пальцы в ее волосы, заставляя ее поднять лицо. Она задрожала и принялась мысленно уверять себя, что дрожь вызвал холод камня. Она попыталась бесстрастно и с достоинством выдержать его пронзительный ледяной взгляд. — Пять лет тебя считали погибшим. Поскольку и теперь предпочел оставаться мертвецом, ты лишен власти. — Неужели? — Мертвецы не способны ни принимать решения, ни ставить условия. — Ну что же, миледи, смею вас уверить: я — тот труп, который способен и на то, и на другое, особенно когда дело касается вас. Шона стиснула зубы, но поборола желание высвободиться из его рук. — Если дела в поместье настолько заботят тебя, почему ты так долго медлил, прежде чем воскреснуть из мертвых? — яростно выпалила она. Шона тут же пожалела о собственных словах, ибо лицо Дэвида стало непроницаемым, челюсти сжались, а жилы на мошной шее натянулись от напряжения. — Меня удерживают обстоятельства, над которыми я не властен, — ровным тоном сообщил он, стискивая пальцы в волосах Шоны. — Не стоит напоминать мне о том, где я провел последние пять лет. От этого тона по спине Шоны распространился холод, напоминая: Дэвид вернулся, чтобы потребовать собственность, принадлежащую ему по праву. И чтобы отомстить. Шона вгляделась в его глаза, вспоминая, как он назвал место, где очутился по ее милости. — Ты был в преисподней, — прошептала она. — Да, — хрипло подтвердил Дэвид. — Но я не знаю, как ты там очутился… в каком бы аду ты ни был! — с жаром воскликнула она. — Дэвид, ты не слушаешь, но ты должен понять: той ночью в конюшне был кто-то другой, а не один из моих родных. Видел бы ты их сегодня, Дэвид, всех до единого, когда… — Я видел их. — Ты не мог видеть все, что… — Я видел гораздо больше, чем ты предполагаешь, — заверил Дэвид. — Но на мою жизнь больше никто не покушался, — напомнила Шона. — Да. Я стоял на страже каждую ночь, ожидая, когда кто-нибудь попытается проникнуть к тебе в спальню, несмотря на засов. — Никто не причинит мне вреда. Никто, кроме… — Ну? — сердито напомнил он, когда Шона помедлила. — Никто, кроме… — Тебя! — заключила она. Дэвид мрачно усмехнулся. Очевидно, ему и в голову не приходила мысль выпустить Шону. — Какой бы вред я ни причинил вам, миледи, он будет ничтожным по сравнению с болью, на которую вы обрекли меня. — Если бы можно было вернуться в прошлое, я изменила бы все, что случилось той ночью. Клянусь Богом, Дэвид! К собственному ужасу, Шона вдруг почувствовала, что слезы жгут ей глаза. Она пыталась бороться с ними: она не имела права поддаться слабости, не в силах была признаться ему в том, что пережила после той ночи. Никогда. — Если бы я могла, я бы отправилась в ад вместо вас, лорд Даглас! — зло прошипела она. — В самом деле? — переспросил он, подняв бровь. — Рад слышать, и хотя я не намерен отправлять вас в ад, все же сегодня хотел бы заполучить постель. Кресло у камина отнюдь не орудие пытки, но и не удобное ложе. К невероятному облегчению Шоны, Дэвид отпустил ее и направился к постели. Взбив одну подушку, он бросил вторую Шоне. Она подхватила ее на лету, едва сдерживая гнев. — Не будешь ли ты так любезен бросить мне и одеяло? — осведомилась она. Не оборачиваясь, Дэвид небрежно швырнул ей одеяло. Оно накрыло Шону с головой. Шона гневно сбросила одеяло и, прежде чем сумела сдержаться, вскочила, готовая броситься на Дэвида. Она спохватилась как раз вовремя, ибо он вновь обернулся. Шона застыла, стиснув кулаки за спиной и высоко вздернув подбородок. — Жадный и ничтожный ублюдок! В замке полно комнат и кроватей, ты мог бы оказаться в любой из них! Дэвид высоко поднял бровь. С улыбкой и сарказмом в голосе он повторил: — Стало быть, жадный и ничтожный ублюдок? — Вот именно! Ты мог бы выбрать любую из по меньшей мере десятка постелей, но предпочел злорадствовать, сбросив на пол меня! На миг Дэвид опустил ресницы, а когда вновь поднял их, в его глазах плясал насмешливый блеск. Он играет с ней, подумалось Шоне. Как кошка с мышью. Он затеял нелепую игру. — Говоришь, я сбросил тебя на пол? — пробормотал он, шагая в сторону Шоны. Это были шаги хищника. Зловещие шаги, медленные, осторожные, рассчитанные. Они приводили Дэвида прямиком к Шоне. Но вдруг он шагнул в сторону. — Пока, — произнес он негромко, оглядывая Шону с ног до головы, — я еще не валил тебя на пол, хотя над этим стоит задуматься! — сообщил он. Теперь Дэвид стоял за спиной Шоны. Она быстро повернулась к нему лицом, опасаясь его горячего дыхания сзади. — Ты лишил меня моей постели. Моей, а не твоей. Это не твоя комната. Можно сказать, ты сбросил меня на пол, — негодующе заявила Шона. — Это одно и то же. — Значит, вот как ты считаешь? — Да. — Но замок, как мы установили, принадлежит мне? — Да, — неловко пробормотала Шона. — Тогда любая постель в нем — моя, — заключил Дэвид. — Но только когда ее не занимает кто-нибудь другой! — Если я вышвырнул тебя из постели, позволь вернуть на место! Шона задохнулась и чуть не вскрикнула, когда ее обхватили руки Дэвида. Его прикосновение не было грубым или жестоким: он просто поднял ее и бросил на кровать. Она упала на подушку — ошеломленная и перепуганная, не решаясь пошевельнуться и вместе с тем опасаясь лежать неподвижно. Она вновь затаила дыхание, когда Дэвид вдруг оказался рядом, придавив ее колени мускулистой ногой и одной рукой удерживая ее. Опершись на локоть, Дэвид наблюдал за ней. — Дражайшая леди Мак-Гиннис, поскольку я совершил такую непростительную грубость, сбросив вас на пол, прошу вас вернуться обратно в постель. Я не намерен подвергать вас такой пытке, как ночь, проведенная на полу. |