Онлайн книга «Отдай туфлю, Золушка!»
—Майя! —Как мне это сделать? —Скажи: я отдаю тебе Аню, мою дочь. —Я отдаю тебе Аню, мою дочь. —Сделка состоялась. Сделка завершена. —Нет!— кричу я.— Нет! Я не желаю…. Колдун достаёт из кармана золотую брошку в форме тыквы, нажимает, и она вдруг, щёлкнув, распахивается. Я пытаюсь схватиться за что-нибудь, за двери, за сиденья. Незнакомец прямо смотрит сквозь меня чёрными глазами: —Аня,— говорит жёстко,— перестань сопротивляться. И меня затягивает в тыкву. —Может всё-таки вина? Правда бывает жестока. Я распахнула глаза и сквозь слёзы увидела, что Фаэрт сидит передо мной на корточках и устало смотрит в моё лицо. Я всхлипнула, снова закрыла глаза и лицо руками. —То есть там,— прошептала,— дома, я мертва? —Да. —Поэтому я не смогла вернуться? —Да. Я подобрала ноги на кресло, уткнулась в колени. —Ты меня поэтому лишил памяти, чтобы я не тосковала по дому и не страдала? Он помолчал, ответил неохотно, сквозь зубы: —Да. —И ты с самого начала знал, кто я? Когда мы вот прямо там, в беседке, когда… —Нет. Я видел тебя только двухлетней белобрысой девочкой и понятия не имел, как ты выглядишь взрослой. —И ты вот просто взял и… и закинул меня, не глядя, в незнакомый мир и бросил одну, дядя? Я нарочно с издёвкой выговорила последнее слово. —Не совсем. Аня, я не мог знать, куда тебя занесёт. Это особенность прохождения через портал. Но я сделал всё, чтобы узнать тебя при встрече. Я оставил тебе брошку-тыкву и наделил её способностью отражать магические атаки. Кто же знал, что ты отдашь свой единственный амулет первой встречной девчонке? Он выдохнул с раздражением и поднялся. —Я не знала, что Синди — первая попавшаяся девочка,— заметила я, вытерла слёзы и тоже встала.— Я считала её сестрой. Сводной сестрой. И не представляла, что эта золочёная хрень настолько важна. И ещё… Я думала, что сплю. И что мне снится сказка. А Золушка ведь ехала в тыкве. Но я не могла превратить тыкву в карету, и решила, что хотя бы так…. Ты поэтому пощадил её тогда? Когда догнал нас на дороге после бала? —Верно. У неё была тыква, и я решил, что Синди это ты. Я рассмеялась. Зло. —Не познакомишь меня со своим братом? Хочу узнать, кто мой генетический папашка. Родного-то я знаю и, спасибо, теперь помню. —Аня, мой брат не тот человек, с которым стоит знакомиться. —Ещё хуже тебя? —Ещё хуже меня. —А он знает о том, что я… ну… здесь? —Он не знает даже о том, что ты вообще существуешь. И будет лучше, если не узнает. —Ясно,— я почувствовала, что устала просто до безумия.— Что будет с Рапунцель в Первомире? Фаэрт прошёл и сел рядом с клавесином. Коснулся белой клавиши пальцем. —Я не знаю. Равно как и не знаю, куда её занесёт. Принцип тот же: в любое место. —Она тоже не будет помнить, кто она? —У неё нет блока на память. Скорее всего, не сразу, но постепенно вспомнит. Бедная, бедная Мари! Если бы я только знала! У меня закружилась голова. —И что будет дальше? —Всё тоже, что сейчас. Ничего не изменилось, Аня. Ты — пленница моего замка. Я — твой хозяин. И дядя. —Понятно. Я очень устала, дорогой дядюшка. А вообще, вы все — уроды. Я отвернулась и направилась к стене. Камень растаял передо мной аркой. Я не удивилась и спасибо тоже не стала говорить. А ну их всех к лешему этих колдунов, вершителей чужих жизней. Одно радовала: Аня звучит намного лучше жужжащего имени Дрэз. А ещё… пусть я никогда не увижу ни маму, ни папу, но теперь я их хотя бы помню. И все наши вечера, и завтраки, и походы в парк каруселей, и… Всё. В небе до сих пор светила луна, и я удивилась ей. Мне казалось, что с момента, когда я ворвалась в чёрную башню с Рапунцель в волосах, прошла целая вечность. Мир вдруг закачался. Я нелепо взмахнула руками. Фаэрт, неожиданно оказавшийся рядом, поддержал меня, а затем просто подхватил на руки и молча понёс куда-то. В комнату, очевидно. Или квартиру? Будем ли правильно называть это место моей квартирой? Я обессилено положила голову на его плечо. Боже, как же я устала! Он действительно принёс меня в мою комнату, осторожно посадил на постель. Стеклянные двери захлопнулись самостоятельно. —Помогите ей раздеться,— велел, ни к кому конкретно не обращаясь. И тут же туфельки соскользнули с моих усталых ног. Для одного дня как-то многовато переживаний. Спать, боже, как я хочу спать! —Доброй ночи, Аня. Чертополох решил проявить вежливость? Ну надо же! Внезапно я кое о чём вспомнила. —Подожди. Отец часто рассказывал мне сказки об Эрталии. И очень просил меня их запомнить. То есть, я думала, что это всё — сказки. А, выходит, правда. И правда то, что мой папа, мой настоящий папа, из Эрталии? А Белоснежка — его двоюродная сестра? Или какая там… Троюродная? —Верно. —Но тогда… Сколько сейчас лет королеве Белоснежке? Она мне показалась очень юной. —Вы ровесницы. —Как это может быть? Когда мама была в Эрталии, Белоснежка была подростком, а мне… мне было два года! —Поговорим завтра. Я схватила его за рукав, буквально вцепившись: —Нет. Сегодня. Сейчас. Фаэрт задумался. Поколебавшись с минуту, кивнул: —Хорошо. Идём в мой кабинет. Я покажу тебе, как работают миры и время. Ничего себе предложение! Вся усталость разом с меня слетела. Я вскочила. —Миры? Их много? А я могу путешествовать по ним? Ну, не в Первомир, но… в другие? —Да, сможешь. Если, конечно, я разрешу. Мы шагнули в чёрный прямоугольник зеркала, и оказались в уже знакомом мне кабинете. Фаэрт подошёл к столу. Коснулся пальцем странных спиралей, проходящих сквозь друг друга, которые я видела ещё в первый раз. Они тихо зазвенели под его рукой. —Миров неисчислимое количество,— начал Фаэрт.— Они влияют друг на друга и проходят сквозь друг друга. Это сложно объяснить так, как оно есть. Если хочешь, можешь считать Эрталию, Родопсию и Монфорию порождением человеческого разума обитателей Первомира. И другие миры, в основном, тоже. Это не будет истиной, но будет близко к ней. Однако с тем же правом можно сказать и то, что сказки, легенды, фантазии людей Первомира это плоды влияния других миров. |