Книга Лекарь Империи 2, страница 70 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

Мариам слабо, но счастливо улыбалась мне со своей кровати.

— Господин лекарь! Спасибо вам! — ее голос был еще слаб, но полон искренней благодарности. — Мне стало гораздо, гораздо легче! Врачи рассказали, что это вы настояли, чтобы мне дали правильное лекарство!

Странно. Он подействовал слишком быстро. Почти мгновенно. Так не бывает…

— Да, вот какой у нас адепт молодец! — с гордостью сказал Шаповалов, поворачиваясь ко мне.

И именно в этот момент триумфа Мариам вдруг схватилась за живот.

— Ой!

Ее лицо исказилось от боли. Все присутствующие замерли.

— Что такое? Родная моя, что с тобой? — Ашот бросился к жене.

— Не могу… больно!.. — выдохнула она.

И именно в этот самый момент Мариам вдруг побледнела, ее глаза испуганно округлились, она схватилась за живот, и ее стошнило прямо на белоснежную простыню.

Густой, черной, как деготь, массой, похожей на кофейную гущу.

Я стоял, ошарашенный, и смотрел на эту жуткую картину. Триумф, который я испытывал еще секунду назад, сменился леденящим ужасом.

Что за чертовщина⁈ Желудочное кровотечение? Откуда⁈ На фоне полного, казалось бы, благополучия!

Фырк, который, видимо, в момент рвоты как раз находился внутри Мариам, тут же вылетел из нее, как пробка из бутылки шампанского. Вид у него был перепуганный и совершенно недоумевающий.

— Двуногий, я ничего не понимаю! — пропищал он у меня в голове. — Там… там все было почти чисто! Легкие после этого вашего антибиотика начали потихоньку очищаться от гноя, «стекляшка» отступала! А это… это откуда взялось⁈ Я же смотрел! Желудок был в порядке!

Ашот, увидев, что произошло с его женой, в ужасе закричал и бросился к ней, обвиняя всех нас, лекарей, в том, что мы ее чуть не убили. Прилипало и Гогиберидзе, которые еще минуту назад рассыпались в комплиментах моему «гению», теперь в панике суетились у кровати Мариам.

— Острая язва! — тут же предположил Прилипало, бледнея на глазах. — Или побочный эффект от антибиотика!

— Срочно в реанимацию! — подхватил Гогиберидзе. — Кровоостанавливающие! Зонд в желудок! Готовьте эндоскоп! Быстро!

Они отдавали стандартные, протокольные распоряжения, пытаясь хоть как-то взять ситуацию под контроль.

А я стоял и смотрел на лицо Мариам. И видел то, чего, похоже, не замечали остальные. Ее кожа и склеры глаз приобрели едва заметный, но очень характерный желтушный оттенок.

Это не желудок. Это печень. Острая печеночная недостаточность.

Я попытался было что-то сказать, докричаться до них сквозь эту суматоху, но меня никто не слушал. Меня просто оттеснили от кровати.

Гогиберидзе и Прилипало, отдав последние распоряжения медсестрам, скрылись за дверями реанимационного отделения. Мы с Ашотом и Шаповаловым, который все это время молча и очень мрачно наблюдал за происходящим, остались одни в опустевшей палате.

Шаповалов медленно повернулся ко мне. Его лицо было похоже на грозовую тучу.

— Ну что, Разумовский? Доигрался в героя? — его голос был тихим, но в нем звенела такая угроза, что у меня по спине пробежали мурашки. — Сначала спас, а теперь, значит, решил добить? Так, для верности? Ты косячишь, а мне разгребай за тобой! Это уже становится традицией. Неприятной!

Он направился к выходу.

— Пойдемте, Игорь Степанович, я с вами, — я шагнул было за ним.