Онлайн книга «Адвокат империи»
|
— Верно. То есть он сказал бы, что «должен был сделать это». А вместо этого «сделал то, что от него требовалось». То есть… — То есть его кто-то об этом попросил. — Верно. — Слишком притянуто, — покачал он головой. Эх, приятно, что он перестал психовать и вернулся в рабочую колею. А вот то, что он начал воспринимать это дело как личное, уже не так хорошо. Что-то их с Изабеллой связывало. Только вот что именно, я не знал. Не знал, но догадывался. — Согласен, но это уже кое-что. Плюс я специально уточнил у Распутина. Он подтвердил мне, что является единственным, кто мог определить наличие яда… — Нет, — перебил меня Лазарев. — Если ты хочешь поставить под сомнения его слова… — Да не собираюсь я этого делать, — закатил глаза. — С его-то репутацией? Серьёзно? Любая моя попытка моментально запнётся. Нет. Но ты сам не можешь не признать, что всё это выглядит очень и очень удобно. И ещё кое-что. Юлия в разговоре призналась, что любила барона. — Служанка, которая давала показания против Изабеллы? — Она самая. Лазарев задумчиво посмотрел в потолок своего кабинета. Видел, что он раздумывает над происходящим. Так что решил добавить. — Если мы спросим её в суде под присягой об этом, то она будет вынуждена сказать правду. А после… — А после зададим вопрос о том, видела ли она, как Изабелла лично добавила яд в вино, — моментально закончил мою мысль Лазарев. — А она не видела. — Нет. Не видела, — подтвердил я. — Отлично. И таким образом можно будет вывести на личную неприязнь уже к самой Изабелле, — продолжил рассуждать Лазарев. — На перекрестном допросе мы её закопаем. Это уже кое-что. Я сдержался, чтобы не поморщиться. Вот покоробило меня, что он расценивал живого человека как банальное препятствие. С другой стороны, а в чём он не прав? Сердобольство в нашей профессии не в почёте. Да и вообще… уж кому-кому, а не мне переживать о подобном. Сколько подобных Юлии людей я довёл до убитого морального состояния просто для того, чтобы они сказали в зале суда то, что мне было нужно. И всё-таки я старался никогда не забывать о том, что по ту сторону свидетельской трибуны тоже сидят люди. — Это ещё не всё, — продолжил я. Открыл сумку, достал пару листов бумаги и положил их на стол. — Что это? — Это письменные показания остальной прислуги в доме, которая находилась там в тот вечер. Бутылку из-под вина выбросили с остальным мусором вечером того же дня. — Прошло почти три с половиной недели, — медленно проговорил Лазарев. — Найти её невозможно. — А это значит, что невозможно опровергнуть версию, что яд был именно в ней, а не добавлен уже после, в бокал, — добавил я, на что Лазарев лишь вздохнул. — Хорошая теория, но подтвердить мы её не сможем. — Но и опровергнуть её тоже не удастся. По крайней мере, это уже хоть что-то. — Ты этим занимался эти три часа? — Зависит от того, уволен ли я, — пожал плечами. Он посмотрел на меня долгим взглядом, а затем махнул рукой. — Ладно. Живи пока. Но с этой странной статьёй нужно разобраться. И сделать это как можно скорее. — Да. Я сам это сделаю, — заверил его. Ещё бы я поступил по-другому! Меня не просто полили грязью, но ещё попытались попутно подставить! Такое я прощать не собирался. |