Книга Адвокат Империи 7, страница 116 – Ник Фабер, Сергей Карелин

— Вот и славно, — улыбнулся граф и в ту же секунду альфарка расслабилась и упала обратно на кресло.

— Ублюдок… — выдохнула она, потирая горло тонкими пальцами.

— А чего ещё ты ждала? — развёл он руками. — Ты же вообще больная. Не сдерживай я тебя, ты бы уже перебила каждого, кто находится в этом замке просто из прихоти. Или, думала, что я забыл твоё прошлое? Нет? Вот и помалкивай. А теперь, вернёмся к нашему разговору. Александр, будь добр.

Мда, вечер всё чудесатее и чудесатее. Ну, хоть какой-то конструктив.

В итоге я подробно объяснил ей ситуацию. Что именно знал сам. Какие догадки имел. Все странности в поведении, начиная от разницы между эмоциями и её ответами, и заканчивая вспышками агрессии. Опустил лишь тот факт, что мог воздействовать на её волю.

Эри лишь несколько раз задавала уточняющие вопросы, а после, как я закончил, задумалась.

— Ладно. Думаю, что мы можем с этим кое-что сделать, — наконец сказала она. — Но для этого придётся…

— ЭЙ! — резко оборвал её Браницкий. — Погоди-погоди! Стой. Я сам хочу!

— Опять? — удивилась она. — Тебе ещё не надоело?

Граф усмехнулся.

— Издеваешься? Да мне это никогда не надоест!

Альфарка закатила глаза, а затем махнула рукой.

— Ладно. Без проблем. Откуда ты хочешь это сделать?

— Нож был. Пистолет тоже. Да можно вон, с балкона. Так я ещё не делал.

— Хорошо, — сказала она. — Где девушка?

— В пятой гостевой.

Эри встала с кресла и подойдя прямо ко мне, протянула руку.

— Ладонь дай, — приказала она.

Покосился на Браницкого и тот кивнул.

— Так надо. Для её заклинания, — пояснил он.

Вздохнув, я протянул руку.

Будто из пустоты в пальца альфарки появился серебряный нож с длинным и узким лезвием. Раньше, чем я успел сказать хоть слово, она полоснула лезвием по моей ладони.

И исчезла.

— Не переживай, парень, — сказал мне Браницкий. — Пошли, поговорим, пока она готовится.

Он встал и направился к балкону. А мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ним, стараясь не шипеть от боли в порезанной ладони. Рана неглубокая, практически глубокая царапина, но болела знатно. Я пошёл следом за хозяином замка, но затем понял, что что-то изменилось.

Оглянулся и понял, что Лара в помещении уже не было.

— Эй, — позвал меня с балкона Браницкий. — Ну ты там идёшь или нет?

Тихо ругаясь сквозь зубы, вышел вслед за ним. Из моего рта тут же вырвалось облачко пара. Холодно…

— Эх, сколько с ней проблем бывает, — вздохнул граф, доставая из внутреннего кармана своего пиджака золотой портсигар. — Будешь?

— Спасибо, но я не курю, — отозвался я.

— Что, совсем?

— Ну, вот такой вот я.

Хмыкнув, Браницкий достал тонкую белую сигарету, сунул в зубы и прикурил от появившегося на кончике указательного пальца язычка яркого пламени.

— Зря. В сигарете есть куда более глубокая правда жизни, малец, чем кажется со стороны.

— Это, какая же.

— Знал я одного парня, — Браницкий затянулся и выпустил дымное колечко в направлении Альп. — Он всегда говорил, что нет более красивых отношений чем у сигареты и курильщика.

Он взял тлеющую сигарету кончиками пальцев и посмотрел на неё, как на крошечное произведение искусства.

— Она для него горит, и он для неё умирает, — произнёс он с каким-то странным сожалением в голосе.

— М-м-м, да он философ.