Книга Адвокат Империи 7, страница 52 – Ник Фабер, Сергей Карелин

С одной стороны, у нас высокие стены, камеры наблюдения и всё прочее, предназначенное удержать находящихся здесь воспитанников. С другой — ухоженные спортивные площадки, парковые зоны между зданиями и группы гуляющих детей в возрасте от двенадцати до семнадцати лет.

И ни единого намёка, что мы приехали в какой-то концлагерь. После слов Елизаветы я всё ждал, что мне бросится в глаза что-то такое, но нет. Самое поганое, что я рассчитывал почти сразу же обнаружить нужный мне эмоциональный отклик от местных «постояльцев», но вместо этого получил довольно обычные и даже в какой-то мере положительные эмоции.

И нет. Среди них не было радужного веселья и щенячьего счастья. Мрачных оттенков хватало, но если вспомнить, для кого существовало это место, то их наличию не стоило удивляться. Пока мы шли по территории приюта, я присматривался к небольшим группам детей, которые гуляли или же занимались спортом на площадках. Ожидал ощутить хоть что-то из того, что ожидал.

И обломался по полной.

Ни страха. Ни тревоги. Ничего, что могло бы намекнуть, что внутри стен этого места происходило хоть что-то из того, о чём нам рассказывала Елизавета.

— … данный момент их количество составляет более четырёхсот семидесяти воспитанников, — продолжала рассказывать наша провожатая, женщина лет сорока. — Как правило, мы связываемся с муниципальной службой по надзору за несовершеннолетними, и уже они передают нам тех, кого, по их мнению, можно записать в «тяжёлые случаи».

— Что вы имеете в виду под «тяжёлыми случаями»? — тут же спросила Настя, ведя разговор за нас двоих, так как в этом диалоге я практически не участвовал.

— Видите ли, в империи есть большое количество программ по присмотру за детьми, которые по тем или иным причинам остались без родителей. К сожалению, порой, лишенные должного присмотра, эти дети ступают на кривую дорожку. Мы же стараемся помочь им уйти с этого пути, дабы они могли впоследствии стать хорошими и законопослушными гражданами нашего государства…

Они продолжали общаться, но я не особо слушал, следя за разговором краем уха. Просто потому, что ничего интересного там и не было. Впрочем, оно, вероятно, неудивительно. Ждать, что мы приедем, такие красивые и хорошие, и нам тут же всё выложат на блюдечке, не стоило.

Сотрудница приюта провела нас до главного административного здания, сообщив, что директор приюта сейчас занят. У него важный звонок. Но как только он закончит, то с радостью будет готов с нами поговорить.

— Чего ты такой хмурый? — негромко спросила Настя, сидя в кресле рядом со мной в приёмной перед кабинетом директора приюта.

— Не нравится мне это место, — коротко ответил я и сказал чистую правду. Несмотря на всё увиденное.

— Чем?

— Не знаю. Просто не нравится.

Настя замолчала.

— Думаешь, почему они так легко нас приняли?

— А какой у них был выбор? — пожал я плечами, разглядывая висящие на стене приёмной благодарности от администрации столицы, разного рода сертификаты и прочий похвально-наградной бумажный мусор. Единственное, что представляло интерес из этой макулатуры, — длинная вереница грантов, которые это заведение получило за последние девять лет.