Книга Адвокат Империи 7, страница 95 – Ник Фабер, Сергей Карелин

— К тому, что я должен сделать всё для того, чтобы защитить своего нанимателя, — пояснил Лаврентьев. — Думаю, что мы с вами в чём-то похожи. Мы оба готовы действовать… рискованно, скажем так. И оба печемся о том, чтобы наш клиент получил лучшую защиту. В противном случае вы не стали бы вести себя так, как вели на процессе со Стрельцовым. И почему-то я уверен в том, что вам вряд ли от этого было приятно.

— Не стану спорить с вашими словами. Но я всё ещё не услышал сути вопроса.

— Суть, Александр, в том, что я хотел бы попросить вас отказаться от ваших притязаний. Отзовите свой запрос.

Вот сейчас не понял. Нет, его просьбу-то я понял. Тут без вопросов. Но почему его подход такой… рыцарский? Нет. Скорее джентльменский. Он будто старый англичанин, который предупреждает меня о том, что собирается вызвать на дуэль. Что за чушь?

— А сделать я это должен потому… почему

— Потому что мне известны причины, по которым вы хотите добиться раскрытия этой информации, — пояснил Лаврентьев. — И я могу со всей ответственностью заявить о том, что того, в чём обвиняет «Счастливый Путь» ваша клиентка, там никогда не происходило.

Вот, значит, как. Понятно. А сделать такое заявление он мог с такой уверенностью только по одной причине. Хотя нет. По многим на самом деле. Но учитывая его эмоции, на ум мне приходила всего одна. Лаврентьев говорил не как наблюдатель со стороны. Уж слишком сильно встрепенулись его чувства в тот момент, когда он заговорил о приюте.

— Вы сами оттуда, — сказал я, и Лаврентьев даже не стал отнекиваться.

— Да. Провёл там пять лет. С тринадцати до восемнадцати. И, чтобы быть честным, я благодарен этому месту. Если бы не оно, то годам к шестнадцати я либо сторчался бы в каком-нибудь притоне, либо же меня просто зарезали в одной из подворотен.

Ещё одна искренняя и тёплая улыбка.

— «Путь» дал мне… путь, если простите за тавтологию. И как уже сказал, я благодарен этому месту. Оно изменило меня. Дало мне путь в новую, куда более лучшую жизнь. Возможность получить образование. И я не хочу, чтобы у него были проблемы из-за надуманных и голословных обвинений.

— А вот это любопытное заявление, — я поморщился и с вызовом посмотрел ему в глаза. — Лаврентьев, чего вы хотите? Чтобы я отказался? Этого не будет.

Кажется, мой ответ его действительно расстроил. Ладно бы выражение на лице, но и его эмоции очень ясно говорили об этом.

— Что же, — его губы тронула печальная усмешка. — Я хотя бы попытался. В любом случае, Александр, не принимайте на свой личный счёт. Это только работа.

С этими словами он развернулся и направился в сторону своего стола.

— Это что сейчас было? — тихо спросила Настя.

— Это глубокая личная и эмоциональная заинтересованность, — хмыкнул я. — И, боюсь, что у нас могут проблемы. Так что будь готова.

— К чему именно?

— Ко всему.

— Всем встать! — зычно скомандовал пристав, когда судья вошел в зал за нашими спинами.

Стоило мне обернуться, как я понял, что первый раунд мы уже проиграли.

* * *

Тихо напевая себе под нос негромкую мелодию, Дмитрий спустился по винтовой лестнице в арсенал.

— Сахим, ты тут?