Книга Адвокат Империи 8, страница 131 – Ник Фабер, Сергей Карелин

— То есть, когда они не смогли продавить меня, они позвонили лично вам, так?

Ответ был ясен как день. Даже Павел Лазарев, будучи владельцем этой компании, не имел прямых полномочий для того, чтобы обнулить или прекратить дело до его передачи в уголовную плоскость, так как это могло быть расценено как прямое вмешательство.

Эта прерогатива находилась в ведомстве юриста, который его вёл. А вёл его именно Роман Лазарев, даже несмотря на то, что этим делом занимались мы с Настей. В данной ситуации мы выступали не более чем его доверенными лицами, которые притворяли в жизнь ЕГО решения.

По крайней мере, именно так и должно было быть в реальности. Кому какое дело, что мы сами вели этот процесс. Нам дали временные полномочия на самостоятельную работу? Дали. И точно так же, как их дали, их могли и забрать.

И я почему-то абсолютно не сомневался в том, что наши с Настей разрешения на самостоялку уже были аннулированы.

— С Романом связались адвокаты, представляющие Меркулова, и сделали предложение. В свете открывшихся фактов я предположил, что это будет наилучшее решение с точки зрения текущих обстоятельств.

— Каких обстоятельств?

— Сам посмотри, — сказал он, после чего передал мне конверт.

Внутри лежали фотографии. Явно сделанные на хороший объектив, они снимали широкие окна знакомого мне здания. Слишком знакомого. Впрочем, само по себе оно мало кого могло заинтересовать.

Куда любопытнее то, какая картина открывалась на этих снимках.

— Это какая-то тупая шутка? — спросил я, подняв глаза на Лазарева.

— Нет. Боюсь, что это весьма неприятное развитие событий, — произнес он, и, кажется, в его голосе прозвучало сожаление. — Мы получили эти снимки сегодня утром.

На первой фотографии через панорамное окно было хорошо видно, как я стою с Лизой в номере отеля, который сам же и снял для неё. Следующая фотография. На мне другой костюм. Мы сидим на её кровати и что-то обсуждаем. Следующая. Она обнимает меня за шею…

Это был сегодняшний снимок. Я как раз завёз Елизавету в отель перед тем, как ехать на работу. В тот момент она уже отошла от всего произошедшего и наконец смогла поверить в то, что всё действительно закончится. Она была счастлива. Настолько, что сама меня обняла.

В этом поступке не было какой-то сексуальности. Просто искренняя благодарность, выраженная в секундной физической близости. Я-то знал, что в тот момент она плакала, уткнувшись носом мне в плечо.

Но сейчас… Какая, к чёрту, разница, как обстоят дела на самом деле? Важно не то, что ты можешь доказать, а то, как ты представишь это в суде.

Я поднял голову и посмотрел на Лазарева.

— Я с ней не спал.

— Я тебе верю, Александр, — участливо произнес он. — Но сам факт того, что на этих фотографиях вы вместе в весьма… провокационной обстановке, он говорит сам за себя. Как видишь, всё это выглядит не слишком хорошо.

Думай, Саша. Думай. Лаврентьев решил действовать настолько грязно?