Онлайн книга «Адвокат Империи 9»
|
На моё счастье, рядом оказался Распутин, который с помощью собственного дара нивелировал большую часть неприятных «побочных эффектов» устроенного мной тут перформанса. В итоге, двадцать минут спустя, я сидел в кресле в просторной гостиной и держал в руках чашку с кофе. И был чертовски рад, что к этому моменту руки уже перестали дрожать. А то нафиг всё бы расплескал… — Значит, тебе всё-таки это удалось? — кажется, уже в третий раз уточнил Распутин после того, как я рассказал ему о случившемся. — Мне ещё раз сказать или вы мне в предыдущие два не поверили? — раздражённо спросил я его. — Да! На этом всё. Контракт, который её убивал, больше не действует. Можете не беспокоиться… Ага. Конечно. Я по его лицу вижу, что беспокоиться он перестанет только тогда, когда… Да никогда, навреное, не перестанет. Для него Елена не просто любимая внучка, которую он вырастил. Она последняя его связь с любимым сыном. Так что не удивлюсь, что мне придётся потом ещё раз или два повторить. Как я и сказал, Елена жива. Более того, по словам Распутина, через три минуты после того, как он вырубил мне сердце, её состояние резко начало улучшаться. И нет. Не было никакого драматичного пробуждения. Елена не бросилась мне на шею с клятвами в вечной любви, как героиня какого-то дешёвого сериала. Она по-прежнему лежала в своей постели, подключённая к медицинским приборам. С помощью своей силы Распутин погрузил её в сон, не дав проснуться окончательно. Сказал, что хочет наблюдать за её состоянием. Без резких эксцессов, так сказать. Что же, по мне так даже лучше. — Но как? — задал вопрос сидящий в кресле напротив меня мужчина, присутствие которого меня удивило. Граф Василий Уваров смотрел на меня с живым интересом. Слишком живым, пожалуй. Обычно так смотрят на интересную зверушку, которая сидит за прутьями клетки в зоопарке. И что-то мне этот взгляд не очень нравится. — Не слишком ли наглый вопрос для того, кто отправил людей по мою душу? — спросил я его в ответ, даже не пытаясь скрыть своё к нему отношение в голосе. В ответ на это он лишь развёл руками. — И что мне теперь? — поинтересовался он. — Извиняться и каяться, Рахманов? Ты же жив. Так чего теперь ругаться? — О да, — тут же съязвил я. — Конечно жив. Вашей милостью… — Так, хватит! — резко произнёс Распутин. — Василий, прекрати. — Не люблю, когда мне грубят… — Не люблю, когда в меня стреляют, — хмыкнул я и приложился к чашке. — Василий, — несколько мягче произнёс Григорий. — Он в своём праве и ты это знаешь. В ответ на это Уваров лишь глаза закатил. — Извиняться всё равно не буду. — Да больно надо, — тут же отозвался я. — Лучше скажите, как там вашим ребятам? Сложно без одной ноги убегать было? Уваров скривился. По лицу видел, что его это задело. За своих людей он переживает. — Непросто, — с каменным лицом проговорил он. — Но, знаешь, они и вернуться могут… — О, пусть приходят, — хмыкнул я. — У моего пёсика те ещё аппетиты, а одной ногой он явно не наелся. Вот теперь уже на его лице появилось выражение ничем не прикрытой злобы. По глазам заметно, что сейчас он вот-вот сорвётся, но… — Хватит! — гавкнул Распутин. — Василий, ты помнишь, что я тебе сказал? — Помню, — нехотя проговорил Уваров и, вздохнув, посмотрел на меня. — Ладно. Что было, то было. |