Онлайн книга «Адвокат Империи 10»
|
Прошло почти тридцать секунд тяжёлого молчания и переглядываний, но никто так ничего и не сказал. Я состроил на лице хмурое выражение и посмотрел на них. — Погодите. Неужели никто из вас не может ответить на такой простой вопрос? Я что, зря вас об… — Проигранное дело. Вероятно, будет преуменьшением сказать, что в эту секунду едва ли не каждый повернул голову в её сторону. Екатерина, молчавшая до этого момента, слегка смутилась. — Поясни нам, Руденко, — предложил я ей. — Я имею в виду, что поражение в процессе будет куда более опасно для клиента, чем попытка добиться положительного исхода. — Верно, — кивнул я и повернулся к Шарфину. — Видишь, какая штука, Юра. Случай, который ты так ловко описал, создаёт прецедент. У тебя нет возможности добиться справедливого и положительного исхода для своего клиента. Всё, что тебе осталось бы в таком положении, это выкручиваться. Давить, если нужно. Манипулировать. Обманывать. Или ты забыл, каково главное правило? Интересы вашего клиента превыше всего… — Что не отменяет того факта, что вы нарушили правила, — тут же вставил Юрий, очевидно довольный тем, что только что уличил меня в этом. — Признание этого факта должно поставить под сомнение вашу профессиональную пригодность как преподавателя! По хорошему, я считаю, что вас должны отстранить от вашей должности из-за несоответствия… — Ты не дал мне договорить, — спокойно прервал я его тираду, чем, похоже, немало удивил. — Если бы ты дослушал меня, то я бы сказал, что описанный тобой случай — это прямое и вопиющее нарушение кодекса адвокатской этики. Как адвокат, вы всегда должны помнить: любое взаимодействие с противоположной стороной должно происходить через её официального представителя или с его ведома! Запомните! Это защищает не только вас, но и вашего клиента от возможных правовых и этических осложнений. Даже если вам по какой-то причине кажется, что вы можете «достучаться» до ответчика лично, это почти всегда будет крайне плохой идеей. Профессионализм требует соблюдения формальностей, даже если они кажутся излишними. На лице Шарфина появилось насмешливое выражение. — Серьёзно? Вы только что признались нам в том, что сделали это, а теперь говорите, что, мол, так делать нельзя? Не слишком ли это лицемерно? — Ну, во-первых, я ни в чём не признавался, — пожал я плечами. — Я участвовал в обсуждении предложенного тобой случая и того, что, по твоим утверждениям, могло там произойти. И я ни разу не сказал, что являлся участником тех событий. А вот теперь он удивился. — Но вы же только что… — Прошу прощения, что встреваю в ваш разговор, — издевательски вежливо извинился Меньшиков, — но, боюсь, молодой человек, что твой преподаватель прав. О том, что нечто подобное могло произойти, говорил лишь ты. Твой преподаватель лишь развивал твою мысль, выведя её к довольно хорошему, как мне кажется, заключению. А вот тут Юрий уже ничего сказать не смог. Я ощущал его эмоции. Злость. Раздражение от упущенной возможности. Но ничего. Мы и не таких обламывали. Вопрос в другом. Поймёт ли он, что его попытка провалилась, продолжит гнуть свою линию, или же отступит? — Да, ваше высочество, — всё-таки решил он принять верное решение. — Вы правы. Прошу прощения… |