Книга Адвокат Империи 11, страница 2 – Ник Фабер, Сергей Карелин

— Обычно тот, кто говорит «при всём уважении», как показывает практика, этого уважения к собеседнику нисколько не испытывает, — неторопливо произнес Меньшиков, подходя ко мне. — А я смертельно не люблю, когда ко мне проявляют неуважение.

Пусть я и не мог читать его эмоции, того, что видел на его лице, было достаточно. Я уже видел нечто подобное. И, как это ни смешно, на лице истекающего кровью человека, привязанного к креслу.

Именно такое лицо было у Серебрякова. С холодным, будто у змеи, взглядом. Образ человека, готового отобрать чужую жизнь по одному лишь своему желанию, коли возникнет такая необходимость. Этот человек смотрел прямо на меня, напрямую высказав угрозу в лицо.

И сейчас он делал именно то, что говорил. Он буквально хотел, чтобы я дал ему причину. Сделать либо одно, либо другое.

Проблема заключалась лишь в том, что я понятия не имел, на какую чашу весов положить груз, чтобы их сместило в мою пользу.

— Уважение, Ваше Высочество, — это не то, что выдается с титулом или должностью, как привилегия, — стараясь сохранять ледяное спокойствие на лице, проговорил я. — Нельзя требовать его, точно так же как нельзя потребовать от солнца светить ярче. Оно либо есть, либо его нет.

Он молчал. Молчал почти пять долгих, томительных секунд.

— Забавно, — наконец проговорил он с задумчивостью. — Совпадение?

— Совпадение? — не понял я.

— Знаете, Александр, я ведь знал вашего отца. Лично я имею в виду…

У меня немного отлегло от сердца. Раз уж он решил тут предаться ностальгическим воспоминаниям, то, возможно, и меня убивать вот так сразу не будет.

Ну, по крайней мере, я на это надеялся.

— Не могу похвастаться тем же. Я никогда не видел своего отца.

— Вероятно, подобный поворот событий пошел вам на пользу? — предположил Меньшиков. — Что скажете? Не поэтому ли вам повезло уцелеть в той трагедии, что постигла вашего отца и его семью?

Будь я чуть глупее, то непременно поправил бы его, сказав что-то в духе: «Имеете в виду в той чистке, которой вы и другие аристократы их подвергли?»

Но я не идиот, чтобы выдавать факт своего понимания происходящего столь глупым и очевидным образом.

— Возможно, — пожал я плечами. — Тем не менее факта это не отменяет. Я никогда не встречался со своим отцом и не контактировал с ним. Если быть честным, то до недавнего времени вообще не знал, кто он такой. Да и по большому счету мне плевать на то, кем он был.

— Даже так? — Кажется, сейчас Меньшиков удивился. — Неужели у вас никогда не появлялось желания вернуть утраченное? Подумайте, Александр. Не знаю, в курсе ли вы, но ваш отец был вхож в ближний круг императора. Я бы даже сказал, что он находился на особом положении…

Сейчас! Только что! Я ощутил, будто меня что-то коснулось. Словно дуновение ветра, которого в аудитории быть не могло. Точно такое же ощущение было в нашу первую встречу на аукционе.

— … и занимал важное место при его дворе, кто бы что ни говорил, — продолжал тем временем Меньшиков. — Подумайте, Александр, каково это было. Занять его место. Стать графом, тем более что у вас есть на это право как у прямого наследника. Разве это не мечта, которую стоит превратить в явь?