Книга Адвокат Империи 13, страница 40 – Ник Фабер, Сергей Карелин

— Это внутрисемейная консолидация, Александр, — отозвался Рома и скосил взгляд на меня. — С внешним рыночным оформлением. Потому и нужно всё сделать официально. И мы бы сделали, если бы этот идиот не заартачился. Говорю же, придурок хочет выгнать отца на улицу. Сынок не ищет компромиссы. Он воюет так, будто от этого зависит его собственная жизнь. Потому у меня сейчас голова и болит…

— Потому что юриспруденция тут закончилась на стадии due diligence и ты вместо привычной работы вляпался в семейную психологию, — закончил я за него, и Рома кивнул.

— Говорю же, это не сделка. Это чёртов развод с бухгалтерским обслуживанием, где одна из сторон ненавидит другую. Думаешь, что его батя не понимает, что происходит?

— Сколько ты сказал уже тянется это дело?

— Почти год, — весело фыркнул Рома, и я не смог сдержать смешок.

— Ну, тогда это форменный фарс, — произнёс я, откинувшись на спинку кресла. — Если бы хотели договориться, то уже давно бы это сделали. Сейчас они просто собачатся в попытке подгадить друг другу и платят вам за фасад.

Рома медленно кивнул. Уверен, что он и сам прекрасно понимал, что происходило на самом деле. Да и причину, по которой это дело пинали друг другу в «Лазарев и Райновский», я теперь понимал куда лучше. Тут уже не шла речь о том, чтобы найти хороший и эффективный выход из положения. О нет. Тут шла долбаная гражданская война, в которой каждая из сторон старалась метнуть дерьмо в другую.

И, что самое абсурдное, они готовы были тратить деньги на то, чтобы всё это происходило с выверенным и блестящим юридическим лоском и прекрасными манерами. Типичная «токсичная сделка».

Бред какой-то… сказал бы, если бы не сталкивался с чем-то подобным ранее.

— И? — вернулся я к разговору. — Как ты планируешь с этим разбираться?

— Что? — Рома удивленно повернулся ко мне. — Я?

— Ну, это же твоё дело, — напомнил я, на что Роман рассмеялся.

— О нет, Александр. Тут ты ошибся. Это твоё дело.

— Чё?

Признаюсь, в этот момент я едва не заржал в голосину. Настолько уверенное выражение на его лице я видел в тот момент.

— А что тут такого? — весело предложил мне Роман. — Неужели ты не хочешь повеселиться?

— Ты не находишь, что это как-то… несерьёзно?

— Я, Александар, нахожу, что если ещё хотя бы пять минут буду выслушивать вопли Вадима о том, как он ненавидит своего отца, то сейчас заведу двигатель, выйду на шоссе и буду гнать до тех пор, пока не случится одно из двух. У меня либо кончится бензин, либо я на первый попавшийся столб намотаюсь. Или я, по-твоему, просто так тут уже пятнадцать минут разговоры разговариваю? Вадиму, между прочим, я сказал, что в уборную отошёл. Он небось всё ещё меня ждёт, чтобы продолжить плакаться в жилетку и кричать от ярости на нелюбимого папочку.

Говорил он это с настолько искренними интонациями, что, не зная я его получше, то решил бы, что Роман сейчас говорит самую правдивую правду правды. Единственное, в чём он был честен — абсолютное и искреннее нежелание возвращаться назад и снова биться головой о непробиваемую стену.

— Окей. Допустим, они тебя действительно достали. Хорошо. Но с чего ты решил, что это может быть интересно мне?