Книга Адвокат Империи 13, страница 50 – Ник Фабер, Сергей Карелин

Но за ходом беседы я вчера следил внимательно, потягивая все три часа один единственный бокал с бурбоном.

— Ну что? — спросил я, когда никто не бросился грудью на амбразуры… То есть не вызвался отвечать. — Кто-нибудь? Это не так уж и сложно. Давайте, где проходит граница между агрессивной защитой клиента и злоупотреблением правом? Что, нет? Окей. Тогда буду выбирать несчастных сам.

Оглядев аудиторию, нашёл жертву и ткнул пальцем в дальнюю часть левого ряда.

— Самойлов.

— Что?

— Не «что», а отвечай на вопрос. Как по-твоему, агрессивная защита клиента — это нормально?

— А разве защита клиента не является нашей прямой работой? — тут же задал он ответный вопрос, видимо рассчитывая этим сбить меня с толку, но фиг там.

— Ты не вопросы задавай, а на вопрос отвечай, — посоветовал я ему. — Хочешь ведь корпоративным юристом стать, ведь так? Вот представь, что свою работу выполняешь.

— Если для того, чтобы защитить права моего клиента нужно действовать агрессивно, то я буду это делать, — пожал он плечами. — Это моя работа. Ну, в смысле, будет.

— Верно, — кивнул я. — Это будет твоя работа, и ты обязан, внимание, я делаю на этом особый акцент, обязан защищать его права и интересы. Но! Где проходит та грань, за которой такие действия могут быть расценены как злоупотребление правом? Например, если адвокат намеренно затягивает процесс, использует лазейки в законе, чтобы запутать суд. Это допустимо? Как по-твоему?

Он замялся, и это не удивительно. То, за что я сейчас перечислил, можно было, мягко говоря, получить по шапке.

— Ну? — подтолкнул я его, заметив, как сбоку поднялась рука. — Да, Руденко, я вижу. Подожди.

Екатерина с недовольным видом опустила руку, а я продолжил дожидаться ответа от Самойлова.

— Ну что? Володь?

— Мне кажется, это зависит от намерений, — наконец ответил он. — Если адвокат действует в рамках закона, то он просто выполняет свою работу. Но если он намеренно манипулирует законом или создает искусственные препятствия, то это уже прямое злоупотребление.

Выслушав его, я кивнул и жестом показал, что он может сесть.

— Молодец. Хороший ответ. Действительно хороший. А что, если адвокат знает, что клиент виновен? Мы ведь с вами это уже проходили. Что, если он продолжает настаивать на его невиновности? Использует тактику запугивания свидетелей или публично дискредитирует оппонентов. Это агрессивная защита или выход за рамки профессиональной этики? Да, Екатерина? Так хочешь ответить? Ладно, давай.

— Это уже перебор и прямое злоупотребление, — заявила она. — Адвокат должен защищать клиента, но не ценой ущерба другим людям или обществу. Запугивание свидетелей — это явное превышение прав.

— Да что ты? — спросил я. — Уверена?

Катерина растерялась. Для того, чтобы понять это, не нужно было читать её эмоции. Это было понятно по одному только выражению её лица.

— Не поняла, — честно призналась она. — Я же сказала…

— Я слышал, что ты сказала, — перебил я её. — И ты права. С точки зрения закона те действия, которые я описал выше, действительно можно счесть злоупотреблением правом. Но и мы ведь из вас делаем не бездумных роботов, которые в своей работе руководствуются лишь писанными правилами и ни на шаг от них не отступают, ведь так?

— Да, но…