Книга Северянин, страница 22 – Алексей Ермоленков

— Тогда на этом все. Спасибо.

Как только я закончил совещание, ко мне подошли гномы. Точнее, вся верхушка гномов, которую я приблизил к себе.

— Император, мы решили, что нам пора создать свой клан.

— Дайте попробую угадать, вы хотите назвать новый клан Элизиум.

— Все верно.

— Я не против. Есть род Элизиум, есть Дом Элизиум, почему бы не быть и клану?

— Это еще не все.

— Слушаю.

— Нам нужен глава клана. И мы решили, что им станет тьер Гериндорф сын Велиндора. Просим твоего согласия.

— А вот тут сразу нет, — огорошил я делегацию.

— Но почему?

— На Гериндорфа у меня свои планы. Вам к спеху выборы главы клана?

— Нет, но пока не будет назначен глава, никакого клана и не будет. До сих пор мы мыкались, как неприкаянные, думали после войны создать свой клан с твоего позволения.

— Создадите, обязательно создадите, но я вас прошу немного потерпеть. Это важно не только для всех имперских гномов, но и для всей империи. Подождете?

Гномы непонимающе переглянулись, а потом хором ответили:

— Подождем.

— Вот и отлично. Обещаю, я постараюсь закончить как можно быстрее. И по результатам задуманного, я смогу сообщить вам, сможет ли Гериндорф стать главой клана Элизиум или вам придется подбирать другую кандидатуру.

Империя Элизиум. Оплот Жизни

И вот наступил тот долгожданный день, когда Немезида закончила все, что планировала сделать перед тем, как самостоятельно взяться за свою защиту. Сегодня на Истинном Древе Жизни распустились красивейшие розовые цветы, и было их так много, как на японской сакуре во время цветения. Зрелище завораживало, мне просто не хотелось отводить от него взгляда. Когда я жил на земле, то мечтал побывать в Японии во время цветения сакуры. Однако моей мечте не суждено было сбыться, но сейчас перед моим взором развернулась такая картина, что японские сакуры смотрелись бы одуванчиками на фоне этого цветущего воплощения Жизни. Все, кто тут присутствовал, молча стояли и наслаждались этой красотой.

Вскоре на ближней ко мне ветке стала набухать почка. Я бы ее не заметил, если бы она сама не стала выделяться на фоне других размерами. Ну, распустился еще один цветок, их же тут тысячи. Но этот цветок стал расти и вырос в бутон размером с мой кулак. Затем Немезида склонила эту ветку ко мне, и у меня в голове прозвучал ее голос:

— Как затопишь печь, что я велела тебе построить, и нагреешь ее свыше тысячи градусов, забери этот бутон и помести его в печь на две недели. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ ИЗ ПЕЧИ ЕГО НЕ ВЫНИМАЙ, пока не придет время! Через две недели после этого ты должен будешь находиться у этой печи, и, когда придет время, тебе надо стать единственным, кто вынет то, что получится из этого бутона.

— А как я узнаю, что время пришло?

— О, поверь, ты узнаешь.

Больше задавать вопросов я не стал, а приказал растопить печь и дождался, когда она раскочегарится хотя бы до тысячи двухсот градусов. Точную температуру я не знал, но Гериндорф каким-то своим способом смог определить более-менее точные показания.