Книга Посвящение в студиозусы, страница 114 – Алексей Ермоленков

Заходя в кузню, я испытал эйфорию. Уголь в горне уже распалили, на отдельном столе лежали различные слитки и заготовки. Инструмент аккуратно разложен, бочка и ведро с водой стоят в стороне, разные порошки и горшочки с чем-то незнакомым расставлены в ровные ряды на полках. Я втянул носом воздух и зажмурился от удовольствия. Сколько же времени я не стоял у наковальни? Давно, очень давно я не держал в руке кузнечного молота.

Я надел кожаный передник, взял клещами маленький слиток железа и закинул его в горн. Я решил начать с малого. Помнится, Конор, сын Гериндорфа, рассказывал мне, что если долго не берешь в руки кузнечный молот, то стоит начинать с чего-нибудь простого. Заготовку ты явно испортишь, но руки вспомнят. Да и применять новые техники ковки лучше всего на чем-нибудь простом. Вот и решил я выковать себе походную ложку, пусть будет.

Как и говорил мой наставник, заготовку я испортил в хлам. Молот то соскальзывал, то я им умудрялся зарядить по клещам, то бил сильнее чем надо, то слабее, то угол не тот… в общем, кроме как «изделие рукожопа» то, что у меня получилось, назвать было нельзя. Но Конор оказался прав: к концу издевательств над металлом, руки, все же начали вспоминать. Я взял следующую заготовку. Хорошо, что она уже нагрелась. Как только сделал несколько первых ударов по первому слитку, сразу понял: нужно греть второй — первый пойдет на выброс. Так и вышло. Второй уже получился куда лучше, но ложкой это было сложно назвать. В дело пошел третий.

Четвертый маленький слиток помог моему телу вспомнить то, что я когда-то умел. И перед тем, как браться за пятый, я вспомнил слова Гламитона о том, что когда-нибудь я смогу медитировать не только на тренировках с мечом и в бою, но и занимаясь любимым делом. Я тогда еще представил в качестве любимого дела соитие с Лией, а вот сейчас, кажется, понял, что имел в виду будущий король севера. Что ж, надо попробовать.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Мое сознание, как во время медитации с мечом растворилось, но уже не в окружающем меня пространстве, а в кузне. Она стала для меня единым организмом. Моим организмом, словно я только что обратился к Оплоту Жизни. Я четко понимал насколько горяча моя заготовка, что сейчас лежала на наковальне, насколько распален горн, где и что лежит. Мне даже в голову пришло осознание того, что за порошок находится в каждой баночке.

Я глубоко вдохнул, и молот сам собой опустился на заготовку. С этого момента я не ковал, я лепил. Я делал все настолько плавно и настолько соизмерял прилагаемую силу, что мне казалось, будто сейчас я не кузнец, а скульптор. Я обратился к знаниям, которые получил и от Конора, и от Гериндорфа. Я начал применять их, но в какой-то момент мне показалось, что их методика слишком груба и попытался смягчить ее, сгладить, ведь раскаленный металл тоже любит бережное отношение. Это когда его закалишь, тогда он ответит тебе стойкостью и твердостью, а здесь, в кузне, когда ты его нагрел, он открывает перед тобой свою душу. И не стоит его наказывать за это, наоборот, нужно понять его и подружиться, ты можешь сделать из него то, что ты хочешь видеть, он тебе это позволит, но делать это нужно правильно и нежно…

Королевство ИрУндия. Магическая академия ЗАгхарда

Я пришел в себя только когда услышал шипение воды в бочке. В душе покоилась безмятежность, и казалось, будто ничто и никто не сможет вывести меня из себя. И если бы я сейчас увидел, как Эль и Лика тут совокупляются с тем хаоситом, я бы, наверное, только хмыкнул и пошел по своим делам. И почему я о них вспомнил?