Книга Орден Багровой бури. Книга 3, страница 23 – Александр Майерс, Алексей Ермоленков

Сидящий у меня на плече Щелкунчик плюется во врагов пулями. Кардинал по команде увеличивается в размерах и падает с неба, неумолимый, как топор палача. Хм-м, в каком-то смысле он и есть топор палача. Топор так точно.

Следом и я, выпустив все струны, врезаюсь в ряды врагов. Судя по экипировке, это как раз наёмники. Тоже мне, Железные львы! Умирают от одного удара струны. Ну, или от двух-трёх, если у них есть защитные амулеты или своя магическая броня.

На меня со всех сторон обрушиваются пули и магия, летят гранаты, но всё это не наносит ни малейшего ущерба, даже если достигает доспеха. А достигает оно далеко не каждый раз, потому что я не стою на месте. Ускоренный маной, ношусь туда-сюда по полю битвы, всюду собирая кровавую жатву.

— Это Зверев! Зверев здесь! — раздаётся чей-то визгливый вопль.

— Ты чертовски прав! Я здесь, и поэтому вам всем конец! — выкрикиваю я в ответ.

На полной скорости ко мне несётся БМП, одновременно ведя огонь из пушки. Пару раз по мне попадают, крупный калибр ощущается примерно как удар кулаком. Если бы меня ударил семилетний ребёнок.

Бегу навстречу машине, ставлю астральные струны так, чтобы машина на полном ходу наехала на них одной стороной. БМП налетает на них и валится набок, я отрываю люк и запускаю внутрь струны. Экипажу не повезло. Их участь можно сравнить с попаданием в блендер.

— Назад! Отходим! — раздаётся приказ вражеского командира.

— Что, уже? Давайте ещё продолжим, я только размялся! — кричу я в ответ.

— Тоя-я-ять! — орёт Щелкунчик.

К сожалению, нас не слушают. Используя те же артефакты иллюзий, противники отходят с поля боя. Я за ними не бегу. Просто рублю струнами тех, до кого дотягиваюсь, и позволяю Кардиналу немного полетать за убегающими.

Призываю топор обратно и направляюсь в сторону поместья Писемского.

— Мона пать? — спрашивает Щелкунчик и во весь рот зевает.

— Конечно, малыш. Отдыхай, — говорю я и отзываю монстрика.

Валерий Васильевич уже бежит навстречу. Барон прихрамывает, одна рука у него на перевязи.

— Андрей Алексеич! Неужели! А я знал, что ты сдержишь обещание! — подбежав, он обнимает меня одной рукой.

— Конечно, Валерий Василич. Ты как, сильно ранен?

— Нет, пустяки. Осколком зацепило, ничего серьёзного. Кто твои люди? — Писемский указывает на фланги, где темнеют броневики спецназа.

— Мне на помощь пришёл граф Самойлов. Помнишь, я говорил, что дружу с его сыном? — спрашиваю я.

— Да-да, конечно! Значит, он тоже вступил в войну? Это отлично! — Валерий с силой хлопает меня по плечу.

— Ну, как минимум неплохо. Одному пришлось бы долго ковыряться. Мне уже стало скучно рубить врагов, когда его сиятельство привёл свои войска.

Писемский смеётся и говорит:

— Как у наших соседей вообще ума хватило на тебя напасть? По-моему, весь Петербург уже наслышан о твоей силе! Среди аристократии слухи точно ходят. Особенно после того, как ты одолел господина Суворова.

— Кто это? А-а, тот самый, который называл себя лучшим бретёром империи, — вспоминаю я.

— Да-да, тот самый. Который теперь не может носить это гордое звание, ведь он проиграл тебе. Ладно, сейчас не об этом. Какие планы, Андрей? Как мы закончим эту войну? — серьёзно спрашивает Валерий Васильевич.