Онлайн книга «Неистовая принцесса»
— Аларик! — Рубашку тоже, Фаллон. Мне не доставляет удовольствия применять силу. Она снова повернулась к нему спиной, шепча про себя ругательства. Решившись, она сбросила последнее, что на ней было, и резко повернулась к нему лицом. — Ты говоришь, что тебе не доставляет удовольствия применять силу. Так оставь меня в покое. — Я не намерен оставлять тебя в покое, но я намерен остаться живым до утра… А сейчас иди сюда. Фаллон с несчастным видом опустила голову. Что-то удерживало ее, не давало решиться. — Нет!.. Я не могу. Она ахнула, когда он шагнул к ней и с плохо скрываемым нетерпением обнял. Ей хотелось оттолкнуть его, но, почувствовав, как его обнаженное горячее тело прижимается к ней, закрыла глаза, сжала зубы и замерла. Фаллон опустилась на мягкий матрас и решилась открыть глаза, когда Аларик обмотал мягкий плетеный пояс вокруг ее запястий. — Аларик! — Что? — Я провела здесь целую неделю… Я не пыталась убежать от Ричарда и стражи… Зачем ты привязываешь меня? — Я не думаю, что ты способна убить Ричарда. Но я не уверен в том, что ты не убьешь стражников и не перережешь горло мне. Как я уже говорил, Фаллон, я не намерен тебя недооценивать. Он затянул узел на спинке кровати и лег. Воздух в комнате был по-осеннему прохладным, и Аларик тщательно подоткнул под Фаллон одеяло. Затем он повернулся к ней спиной. Ее бросило в дрожь при мысли о том, как близко он лежит и что могло произойти, если бы она оказалась в его объятиях. Наконец сон сморил ее. Когда она проснулась, руки ее были свободны. Приспустив до груди одеяло, она осмотрелась и увидела, что Аларик сидит перед очагом, на стуле стоит тарелка с хлебом и сыром. Он рассеянно ел, изучая книгу в кожаном переплете. Аларик был уже одет и готов заниматься своим делом — войной. На нем была кольчуга и высокие, до колен, сапоги. Его шлем, начищенный и блестящий, лежал у двери. Он повернулся к ней, словно почувствовав, что она проснулась. — Доброе утро, Фаллон. Она не ответила, снова откинулась на кровать и отрешенно уставилась взглядом в потолок. Аларик унизил ее, а сейчас отправится истреблять ее народ. И она ничем не может помочь своим людям, потому что она — беспомощная пленница. Ведь должен же быть способ выбраться из этого кошмара! Наверняка где-то в Англии люди уже поднялись против герцога. — Фаллон, я сказал «доброе утро». Несмотря на то, что Аларик был в кольчуге, она не слышала, как он подошел и стал над нею, сдернув простыню и меховое покрывало. Фаллон, ругаясь, попыталась закрыться от его взгляда. — Ты худший из нормандских свиней! — сказала она. Он поднял ее, и кольчуга коснулась голого тела. Сталь была обжигающе холодна. — Вылезай из постели, если не хочешь пригласить меня к себе. — Никогда! Аларик усмехнулся. — Готов биться об заклад, что рано или поздно ты запоешь по-другому. — Никогда! — повторила она и, выскользнув из его рук, полезла в свой сундук за одеждой. — Надень платье для верховой езды, — сказал Аларик. Фаллон взялась за белую сорочку, но, услышав слова Аларика, замерла. Что еще он задумал? Куда собирается ее везти? У Фаллон отчаянно заколотилось сердце. Если он отправит ее в Нормандию, все будет потеряно. Она надела сорочку, затем, не глядя на Аларика, натянула мягкие теплые рейтузы наподобие тех, в которых ездят на лошади мужчины. Аларик молча наблюдал за Фаллон, пока она надевала высокие сапоги. — Есть молоко, хлеб, семга и сыр, — сказал Аларик. — Я не голодна. — Поешь. Досадливо вздохнув, она отвернулась, но, вспомнив, как ее усмирили накануне, подошла к столику, села на пол и взяла кусочек рыбы. Аларик смотрел на нее сверху. Фаллон встретилась с его холодным взглядом. — Не опоздай, а то все разграбят, — не удержалась она от колкости. — Что-нибудь да оставят. — Он внезапно поклонился. — Здесь есть вода. Я покину тебя, пока ты будешь совершать омовения. Он ушел, и Фаллон от души была благодарна за это. Она воспользовалась ночным горшком, вымыла руки и умылась. Закончив туалет, она увидела, что дверь не заперта, и открыла ее. Аларик стоял в двух шагах, прислонившись к стене. Увидев Фаллон, он взял ее за руку. В зале было тихо, когда они пересекали его. Фаллон интересовало, где они находятся и как живут здесь люди. Когда ее везли сюда, ей мало что удалось увидеть. С ней общались только Ричард да немой мальчик, который приносил ведра с водой. Стоял отличный осенний день. Не было видно никаких следов разрушений или кровопролития. Похоже, война не коснулась этих мест. Фаллон заметила стадо волов в поле и овец на дальнем лугу. Листья по-прежнему были желтыми и красными, небо — бездонно-голубым. О войне свидетельствовали разве что рыцари Аларика, которые разгуливали по двору. Фаллон увидела двух лошадей — Сатану и гнедую кобылу. Их держал за поводья Ричард. Он бодро приветствовал обоих, и Фаллон ответила ему тем же. Аларик помог ей сесть на кобылу и вскочил на своего жеребца. Ричард отступил и помахал им рукой, улыбаясь, отчего на щеках возникли очаровательные ямочки. — Куда мы едем? — спросила Фаллон. Аларик бросил на нее беглый взгляд и лаконично ответил: — Ромни. Этого она ожидала меньше всего. — Ромни, — повторила она. Когда ей удастся освободиться? Да, это вопрос… Пытаться сделать это сейчас бесполезно, потому что в усадьбе слишком много его людей. В городе будет не лучше. Всюду, где находились норманны, было опасно, но преимущество Фаллон в том, что она знает страну. Аларик ехал впереди, ехал быстро, не останавливаясь. Несколько раз они встречали беженцев — мужчин и женщин с измученными отрешенными лицами, которые двигались в глубь страны, таща за собой на повозках остатки сохранившегося скарба. Они поглядывали на вооруженного Аларика, на его боевого коня, но никто даже не пытался как-то выразить свое неприятие или возмущение. Чувствовалось, что мятежный дух напрочь из них выбит. Всадники нагнали маленькую группу беженцев. Несколько женщин и детей и трое мужчин. Один из них был высок и мускулист и, по-видимому, отличался незаурядной силой. А что, если судьба посылает ей сейчас шанс для побега? — Я вижу, о чем ты думаешь, Фаллон. Неужто ты готова рискнуть их жизнями? Фаллон с ненавистью посмотрела на Аларика. — А вы настолько уверены в своем мече, сэр? Он улыбнулся улыбкой, от которой ее бросило в холод. — Да, миледи, уверен. Я держу его в руках с двенадцати лет. Я всегда сражался, чтобы удержать то, что принадлежит мне, и буду продолжать делать это и впредь. |