Книга Любовь в академии, страница 110 – Лина Алфеева

Огненные кусты оказались не чем иным, как аккуратным магическим барьером, окруживших меня и парней, зато внутри него ничего аккуратного не наблюдалось — земля в глубоких рытвинах, одежда адептов потрепана, а у Норгата на груди был выжжен знак вечного пламени, такого что затушить можно исключительно магическим дождиком. И вот эту руну Норгат поймал собой.

— Мамочка… — еще раз прошептала я.

— Мама тебе не поможет, — с убийственной прямотой объявил Норгат.

Жалость к дракону тут же сдохла, вместо нее в моей груди вспыхнули совсем другие эмоции, породившие еще одну руну.

— Да когда же это кончится! — взвыл Хвостик.

— А сколько это уже продолжается? — осторожно уточнила я, вцепившись в полыхнувший огнем знак.

Руки тут же обожгло жаром, не до ожогов, но с намеком, что абсолютного иммунитета у меня к этой разновидности огня нет.

— Любовь моя… — мягко произнес Эдмард, но, попав под прицел злобных взглядов парней и моего недовольного, уточнил, — Шумская, ты впала в транс, пробудивший твой внутренний источник силы. И… Эм…

Феникс настороженно посмотрел на созданный мною символ, словно прикидывая, стоит ли от него отойти.

— Бросай уже, — скомандовал Норгат.

Я отпихнула руну от себя, но вместо того, чтобы взорваться подобно правильному боевому заклинанию, она вдруг рассыпалась золотыми искрами.

— Палево… — печально вынес вердикт Хвостик.

— Не получилось. Да? — правильно перевела я.

— Почему же… В какой-то степени у тебя все очень даже неплохо, — принялся утешать меня Азаарт. — Когда я впервые перешел на самонаводящиеся руны, у меня активировались пять из десяти, а у тебя всего шесть холостых из двух десятков.

— Но все они развалились, как эта, — многозначительно уточнил Норгат. — Кстати, пока помню. Сок пила сама?

— Эм… Да. Он же безвредный. Вы же его тоже раньше пили. Эй!..

Мой крик оборвался на высокой ноте, потому что дракон вдруг резко развернулся и впечатал кулак в челюсть Азаарта. Крупного инферала подбросило в воздух, но вместо того, чтобы шлепнуться на землю, демон полыхнул алым и перенесся ко мне, упал на колено, схватил за руки и проникновенно зачастил:

— Люба, я же как лучше хотел. Ты сама говорила, как тяжко тебе дается каллиграфия.

И тут  я осознала, кто именно обеспечил мне “взрыв мозга”.

— Что ты мне подлил?.. — взбешенной змеюкой прошипела я.

— Зелье памяти, — с видом приговоренного к казни выдавил из себя признание Азаарт.

Я уже поднялась с земли, чтобы вести разговор с демоном на равных, после такого признания пошатнулась и шлепнулась бы обратно на траву, если бы так удачно не прислонилась к чему-то твердому, но очень заботливому.

— Спасибо, я стою, — попыталась отпихнуть от себя Норгата я.

— Пожалуйста, стой, — невозмутимо произнес он.

— А мы тут зелье памяти обсуждали, — напомнил ворчливо Эдмард.

— А что его обсуждать? Азаарт в самом деле хотел помочь, но сделал это тупо. Золотой огонь уникален и не сочетается с магическими стимуляторами.

Норгат анализировал произошедшее так спокойно, словно это не он двинул Азаарту несколько минут назад.

— Как это не сочетается? В столовой же многая еда магическая, — опешила я, осознавая, что вляпаться могла не в сок, а, например, в с виду безвредную кашу.