Книга Рукопись антиквара, страница 56 – Наталья Николаевна Александрова

Она сразу же решила поставить меня на место, в таком возрасте три года имеют очень большое значение. Не буду перечислять все мелкие гадости, из которых складывалось наше совместное житье, но согласитесь, что текущие шариковые ручки в карманах нового платья, подсунутый в бутерброд сырой репчатый лук, который я ненавижу, или насыпанные в туфли канцелярские кнопки не способствуют установлению хороших отношений.

Мы враждовали, она была старше, но поскольку я все же находилась у себя дома, где, как известно, стены помогают, то мне как-то удавалось поддерживать статус-кво. Элька неустанно жаловалась на меня матери, причем безбожно врала.

Надо сказать, что Вероника Аркадьевна считала своим долгом выслушать и вторую сторону конфликтующих, то есть меня. Ее любимые слова были «справедливость» и «честность».

Но как-то так всегда получалось, что пока она досконально разбирала наши слова и поступки, мне становилось скучно, зубы начинали ныть, и я соглашалась со всем, что она говорила. После этого мы с Элькой должны были попросить друг у друга прощения и пожать руки.

У Эльки руки всегда были потные. Она вообще была противная внешне, лицом похожа на мать, но та, по крайней мере, была аккуратной, и в квартире соблюдала чистоту, тут я врать не стану. А дочка ее была неряха та еще. Одежда, даже чистая и новая, которую выдавала ей мать, выглядела всегда мятой и поношенной, сидело на ней все как на корове седло, но не в этом дело.

Понемногу она одерживала надо мной верх.

Отец много работал, его жена тоже, так что днем мы были предоставлены сами себе. Элька приводила в квартиру подружек, все были такие же, как она: наглые, горластые, грубые девицы. Обычно я уходила от них в кабинет деда и сидела там тихонько.

Но однажды они приперлись за мной туда, хотя входить в кабинет посторонним категорически запрещалось. Да если честно, то и подружек приводить в отсутствие родителей тоже было не велено. Девицы стали трогать книги и вещи на столе, я велела им выйти, тогда они засунули меня в шкаф и заперли снаружи на ключ.

Поначалу я испугалась и стала стучать в дверь, а эти сволочи смеялись, а потом вообще ушли. Я посидела в темноте и тишине и успокоилась. Пахло в шкафу пылью и мамиными еще духами, так что я поплакала немножко и заснула.

Вечером меня хватились. Оказалось, эта зараза ушла с девчонками гулять и просто забыла про меня. А потом, когда Вероника Аркадьевна (не отец, он пришел позже) спросила, куда я подевалась, эта стерва Элька вспомнила и пошла в кабинет, чтобы открыть шкаф и свалить все на меня – дескать, я сама туда залезла. Мне же еще и попадет, что заставила всех волноваться.

Но незаметно сделать Элька ничего не умела, вечно лезла напролом и топала как слон, так что мать ее засекла и не поверила ее словам. А возможно, давно уже подозревала, что ее доченька вовсе не такая славная, как ей хотелось думать.