Книга Полуночная звезда, страница 122 – Мари Лу

Когда я концентрируюсь достаточно сильно, я чувствую, будто могу услышать её голос, её нежное, сладкое пение, мелодию, которую я помню из того времени, когда я была слишком маленькой. Я помню её руки на большом животе, могу вспомнить, как интересовалась, кто из него появится. Я смотрю на неё длительное время, возможно, целую вечность, прежде чем я, наконец, не решаюсь двигаться дальше.

Я не заморачиваюсь, глядя на отца. Я ищу кого-то гораздо важнее.

Затем, я нахожу её. Виолетта.

Она очаровательна. Потрясающа. Её глаза закрыты, но если бы они были открыты, я знаю, я могла бы смотреть в знакомые карие глаза, не безжизненно серые, которые были у неё в последнии дни жизни, а карие. Я тянусь к ней, но лунный камень встает на пути между нами, и я довольствуюсь лишь прижиманием руки к поверхности, глядя в лицо сестры. Моё лицо мокрое от слёз. Она здесь, в Преисподней. Я снова вижу её.

Аделина.

Я отрываю взгляд. И там, я вижу это. Я мгновенно понимаю, что это то, за чем мы пришли.

В центре этого пейзажа радужных переливающихся столбов тёмный луч, чёрный столб в центре лунного камня. Он рассекает воздух и врезается в небо, настолько высоко, сколько я вижу, и вокруг него вихрится тёмный туман. Рана, простирающаяся из Преисподней, вплоть до смертного мира и выше небес. Слова Рафаэля вспоминаются мне в один миг. Это разрыв, — древняя слеза — который впустил бессмертный мир в смертный, когда Радость снизошла на землю в виде человека, а затем снова вернулась в небеса. Там, где возникла Кровавая Лихорадка. Даже здесь, я чувствую тёмную силу, неправильную силу. Я помню ощущение деревянного стола под моим телом, вкус коньяка на моих губах, который доктор прописал для моей болезни, звук его появления в моих палатах, когда мне было всего четыре года, нависший раскаленный нож над моим инфицированным глазом, я кричала и плакала, умоляя его не делать этого.

Это источник лихорадки, которая затронула каждую из наших жизней. Чем ближе я подхожу, пространство за колоннами становится темнее, пока не кажется, что я иду прямо в ночи, поглощенная этим туманом.

Я дохожу до столба. Клубящийся мрак изменяется, превращаясь в форму возвышающейся фигуры, тёмной и элегантной, её тело окутано одеждами из тумана, пара рогов скручивается высоко над головой. Она смотрит на меня чёрными глазами. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но ничего не выходит.

Моритас, богиня Смерти.

Дитя моё, говорит она. Её чёрный взгляд фокусируется на мне. Её голос отдается глубоким и мощным звуком, который эхом окликается по всей местности и внутри груди — настолько древняя вибрация, которая болит в моих костях. Дети богов. По обе стороны от неё, появляются другие фигуры, высокие и молчаливые. Я узнаю Формедите с её длинными чёрными волосами и безликим лицом. Кальдора с огромными и чудовищными плавниками.

Затем, человек, одетый в золотой плащ и драгоценные камни. Денариус, ангел Жадности. Фортуна, богиня Достатка, под покровом блеска и алмазов. Амаре, бог Любви, невероятно завораживающий. Тристус, ангел Войны, со своим мечом и щитом. Сапиентус, бог Мудрости. Здесь и Эваитес, бог Времени, и Пулхритас, ангел Красоты. Компазия, ангел Сочувствия.

Лаэтес, ангел Радости.