Онлайн книга «Семисвечник царя Соломона»
|
– Васька, – проговорила я, справившись с раздражением. – Ты вообще как? Вроде на ногах держишься… поехали в больницу! – Я? – Она попятилась. – При чем тут я? – А кто? – переспросила я тупо. – Ты дверь наконец закроешь? – прокричала она шепотом, если такое возможно. Я закрыла дверь, повернула головку замка и снова повернулась к сестре: – Да что, наконец, случилось? Она прикусила губу и боком, как песчаный краб, пошла в глубину квартиры, маня меня за собой и повторяя, как заклинание: – Пойдем… увидишь сама… пойдем… увидишь сама… Я вспомнила совершенно некстати, как в детстве мы с Васькой гуляли во дворе и она вдруг поманила меня: – Пойдем, я тебе что-то покажу… – Что ты мне покажешь? – Пойдем – увидишь сама! Я в пять лет готова была куда угодно идти за старшей сестрой – и она повела меня за старый кирпичный гараж, повторяя через каждый шаг таинственным голосом: – Пойдем… увидишь… пойдем… увидишь… Точно так же, как сейчас. Там, за гаражом, она замедлила шаги, и на лице ее проступила значительность, ощущение важности момента. Василиса театральным, торжественным жестом вытянула руку и показала мне… показала мне очень большую мертвую окровавленную крысу. Меня тогда передернуло от омерзения, я закричала, развернулась и бросилась бежать, споткнулась и шлепнулась в лужу (дело было ранней весной), и Ваське потом здорово попало от мамы за мою изгвазданную одежду. И сейчас я вспомнила эту сцену – и у меня мелькнула дикая идея, что Василиса снова хочет показать мне дохлую крысу… Впрочем, сейчас мне не пять лет, и меня не так легко испугать. Кроме того, для крысы на Ваське слишком много крови. А Василиса все так же боком, как краб, пересекла прихожую и вошла в спальню… Я от порога увидела разобранную кровать в смятых простынях. В смятых окровавленных простынях. Под этими простынями угадывалось человеческое тело. Мне стало тяжело дышать, и промелькнула дикая, идиотская мысль: пусть бы это лучше была крыса… Да хоть две или три, я уж как-нибудь переживу… А Василиса подошла к кровати и таким же театральным жестом, как тогда, в детстве, сдернула простыню… Я увидела голое окровавленное тело. Мужское тело. Мужское крупное тело. А потом я разглядела лицо… И мне стало еще хуже. Потому что я его узнала. Конечно, узнала с трудом, потому что лицо было окровавлено и перекошено предсмертной судорогой, да и освещение было так себе, но узнать его все же было можно. На кровати лежал Арсений. Тот самый Арсений, с которым я постоянно сталкивалась за ланчем, тот самый Арсений, с которым я невинно флиртовала… или не совсем невинно? Тут меня затошнило. Да не просто так, а с невыносимыми рвотными позывами. Я бросилась в туалет, наклонилась над унитазом, и меня буквально вывернуло наизнанку. Я прополоскала рот, стало немного легче, и я подумала: как бы было хорошо, если бы все это мне просто приснилось, если бы я сейчас проснулась дома, в своей собственной постели… И пускай бы баба Шура шастала по квартире и стучала палкой в стену, потому что ей слышится шум. Шумит у нее в голове, а она думает, что это соседи ругаются. Пускай, я бы все выдержала. Но нет. Это не сон, и там, в комнате, лежит мертвый Арсений. Я обернулась. За моей спиной стояла Василиса, с закушенной по обыкновению губой. Она оглядела меня и прошипела: |