Онлайн книга «Завещание крестоносца»
|
И вдруг впереди — или наверху? — Алена увидела лицо… свое собственное лицо? Лицо своей сестры? Она протянула руку — и встретилась с другой рукой, сильной и теплой. И эта рука потянула ее вверх, к свету, к воздуху, к жизни. Алена сжимала руку сестры все крепче и крепче… И наконец все кончилось. Они с Алей сидели перед старинным трюмо, держась за руки. У обеих были испуганные и удивленные лица. — Что это было? — прошептала Алена непослушными губами. — Не знаю… знаю только, что ты спасла меня… если бы не ты — я утонула бы в этом зеркале… — Я? — удивленно переспросила Алена. — Это ты спасла меня, сестренка… И тут она почувствовала, что в ее руке — не только Алина рука. В своей руке она сжимала еще что-то, что-то, что нашла в глубине зеркального омута. Алена осторожно разжала руку — и увидела на ладони перстень. Перстень из тускло-красного золота, в который вставлен удивительно красивый камень того густого синего цвета, какой приобретает ночное небо незадолго до рассвета. На поверхности этого камня была вырезана рыба. — Что это? — удивленно проговорила Аля, разглядывая перстень. — Это то, что хранил Николай Михайлович, — ответила Алена, — то, что он завещал нам с тобой. Видишь, только вдвоем мы смогли получить его. Видишь… — Смотри! — перебила ее Аля. — Смотри, что это с зеркалом? Алена взглянула на зеркало… и увидела странную, непонятную картину. Старинное зеркало вдруг запотело, как будто кто-то дохнул на него влажным, жарким дыханием. И на этой замутившейся поверхности проступили написанные незримой рукой слова. «Всю свою жизнь я хранил и оберегал как зеницу ока великую святыню, драгоценный перстень, дарованный святой Еленой, матерью императора Константина Великого, одному из константинопольских храмов. По преданию, в древности этот перстень хранился в вавилонском святилище, в зиккурате, посвященном богине Иштар…» Надпись дошла до нижнего края зеркала — и на него снова дохнул кто-то невидимый. И незримая рука начертала на замутившейся поверхности продолжение: «… затем этот перстень достался одному из царей-волхвов, явившихся в Вифлеем по зову рождественской звезды, чтобы почтить Святого Младенца. А потом, по тому же преданию, этот перстень принадлежал Госпоже нашей Деве Марии, матери Господа Иисуса Христа. Ее несравненный Сын подарил ей этот перстень после своего Преображения, в память о своем земном воплощении. Именно тогда на нем был начертан знак рыбы — священный символ раннего христианства. Тысячу лет назад мой предок — и ваш предок — граф Фландрии Балдуин отправился в Крестовый поход. Он думал, что плывет на Восток, чтобы отбить у неверных Святую Землю, но оказалось, что Небо судило иначе. В Константинополе он стал обладателем, точнее — хранителем священного перстня…» Надпись снова дошла до края зеркала, и снова кто-то невидимый дохнул на него, и снова по замутившейся поверхности побежали слова, слова из другого мира, слова из иной реальности: «… с тех пор прошла тысяча лет — и все эти годы мои — и ваши — предки хранили перстень, как зеницу ока, передавали его из поколения в поколение. У меня не было детей, и я должен был передать перстень кому-то другому, кому-то из нашего рода, достойному этой тяжелой, но почетной ноши. |