Книга Аметисты Серафимы Суок, страница 94 – Алина Егорова

О своем новом замужестве Серафима Густавовна решила бывшего мужа не оповещать, чтобы не добить его окончательно. Что бы ни болтали злые языки, Серафима Суок имела доброе сердце. Она продолжала отвечать на редкие письма Нарбута, а когда письма прекратились, поняла, что Владимира больше нет. Он сгинул в Магаданском крае в кровавом тридцать седьмом.

Харджиев занимался переводами, редактировал сценарии для Эйзенштейна – словом, принадлежал к творческой элите и жил относительно неплохо.

Серафима поселилась с мужем в его комнате в Марьиной роще, стала рисовать декорации для «Мосфильма», где работал Харджиев. К ним в гости приходили актеры, художники, писатели. Захаживал Виктор Шкловский, писатель, сценарист, литературный критик. Он был обласкан властью и награжден Орденом Трудового Красного Знамени. Лысый, с лукавыми, умными глазами, всегда со вкусом одетый, это был импозантный мужчина, своим поведением и мягкими движениями напоминающий вальяжного домашнего кота.

При виде Серафимы глаз его заиграл. Он произнес витиеватый комплимент, в котором сам же запутался, отчего смутился.

Сима засмеялась искристым смехом. Новый знакомый ей нравился.

Харджиев, на глазах у которого происходила эта недвусмысленная сцена, оставался невозмутимым. Несмотря на свои армянские корни, он считал ревность низменным для его возвышенной натуры мещанством. Николай терпел даже Юрия, когда тот без приглашения являлся в их дом.

Олеша писал мало и постепенно спивался. Ольга смиренно тащила на себе крест и даже, казалось, была счастлива. Он все еще любил Симу и не скрывал этого. Сима его жалела в память об их любви.

Выглядел Юрий Карлович неважно: в заношенном костюме и в растоптанных туфлях со стертыми каблуками, с серым, рано постаревшим лицом. Прежними у Юры оставались глаза и гордая стать польского шляхтича. Он даже деньги, которые одалживала ему Сима, принимал со снисхождением, словно это он ее выручал, а не наоборот.

Ольга не смела ревновать к сестре. Ведь он гений, а гению позволительно все.

У Птенчика было имя. Обычное имя, каким в то время называли очень многих мальчиков, – Сергей. Но кто об этом хотел знать? В их классе кроме него было еще два Сергея, поэтому Птенчик, и точка.

Больше всего Сергей Акимов не терпел несправедливость и собственное бессилие. Особенно его раздражало, когда ситуация касалась его самого, а он ничего не мог сделать. Да хотя бы с этим дурацким «Птенчиком», который прилепился к нему с первого класса.

Распределяли роли в школьном спектакле, и ему как самому щуплому и низкорослому досталась роль птенца. Он вообще не хотел участвовать ни в каком спектакле – больно надо! Оставаться после уроков на репетиции, а потом выступать перед всеми, нарядившись в пыльно-цыплячий замызганный костюм, оставшийся еще со времен основания школы.

Но, вне зависимости от его согласия или несогласия, прозвище уже подхватили.

– Птенчик! Птенчик! – прокатились смешки по классу.

Спасибо, Альбина Альбертовна, удружили!

Училка лишь улыбалась своей мерзкой улыбочкой и даже не пыталась присмирить класс, как это она обычно делала, когда начинался шум.