Онлайн книга «Пророчество Пятой скрижали»
|
— И сейчас есть, только его перевели в другое помещение и из названия убрали слово «атеизм». Надо сказать, музей был довольно интересный — множество экспонатов, все подлинные, экскурсии тематические проводились. Но больше всего ходила в него молодежь — студенты, старшеклассники, а знаете почему? Потому что туда пускали бесплатно, — рассмеялась Ольга. — Значит, пригласил мальчик девочку на свидание, гуляют они по Невскому, у него денег только на две порции мороженого. А тут дождь. Они раз — и в музей. И не промокли, и время культурно провели, и на мороженое осталось. И были в том музее два экспоната, пользовавшиеся большим успехом. Это лаборатория средневекового алхимика и пыточная камера инквизиции. Все в натуральную величину, все орудия подлинные, как глянешь — мороз по коже. Тем более располагались они в подвале, в полутьме — полная иллюзия. Ну и тут вдруг приглашает меня Георгий Андреевич в этот музей. Я подумала — пошутил он так, юные годы вспомнил. Ну, встретились мы дня через два, и он целенаправленно повел меня в этот музей. Сказал: «Хочу тебе что-то показать». Ну, думаю, неужто и вправду перед камерой пыток целоваться будем, как школьники? Чудно все… Нет, в другую сторону свернул, прошли один зал, а там сидит женщина — такая маленькая, худенькая, издалека посмотришь — ребенок. А как ближе подошли, так видно, что не такая и молодая. Георгий ей: «Здравствуй, Валечка!» А она ему щебечет: «Здравствуй, Герочка, что-то ты зачастил к нам. Только я, — говорит, — тебя всегда рада видеть». А голос такой звонкий, молодой… Ну, он нас представил друг другу, сказал, что эта Валечка старинная приятельница, когда-то жили по соседству. И пошли мы дальше. Спустились по лестнице, Валечка нам дверь какую-то открыла, долго шли по коридору и пришли в довольно большое помещение, а там стоит огромный камень, прямо скала. Спереди плоский, и какие-то значки и рисунки на нем вырублены. Я удивилась, а Георгий Андреевич и говорит: «Запомни, Ольга, это место. И камень этот запомни. Сейчас ничего спрашивай, потом все поймешь. А если не поймешь, значит, так тому и быть. А пока посмотри на него…» Я хотела сказать, что камень явно с Востока, а Георгий Андреевич мне рот рукой закрыл — потом, говорит, все потом. Прощения попросил за то, что жизнь мне сломал и что перетрусил тогда. Сказал: «Нужно было тебя не отталкивать, это все гордыня наша успенская…» Я заплакала, говорю: «Может, еще не поздно?..» А он так твердо: «Нет, поздно, все поздно. Но я жизнь прожил не напрасно, и если судьбе угодно будет, то это выяснится». Ольга уже не вытирала слезы, они свободно лились по щекам. — Потом мы еще раз встретились, он мне те дневники отдал — пускай, говорит, будут у тебя, и обо мне память. А через какое-то время мне позвонили и сказали, что академик Успенский умер. Хотела я на похоронах подойти к его внуку и сказать про дневники, да там такая толпа была… яблоку негде упасть. У нас ведь как — пока человек жив, ему от коллег только критика. А как умер, так те, кто гадости делал, первыми на похоронах о его заслугах кричат! — в сердцах закончила Ольга и тут же удивилась: — Марина, что вы на меня так смотрите? |