Онлайн книга «Картина Черного человека»
|
Глаза его оживленно блестели, движения были порывистыми, суетливо-быстрыми… Да он маньяк, оказывается! Садист и маньяк. И в этом все дело. Он подключил бормашину к сети, включил ее… От одного только звука этой адской машины у меня заболели сразу все зубы. Я ощутила себя в раннем детстве, когда на лицо давят отвратительные шишки, рот вечно открыт, потому что нос не дышит, и глаза лезут из орбит, потому что им там мало места. А если при этом еще и зубы болят… — Не надо… — проговорила я жалобно. — Зачем это? Чего ты хочешь от меня добиться? Мне самой был противен собственный жалкий голос, но я не теряла надежды как-нибудь перехитрить этого садиста и хотя бы выиграть немного времени. Так что голос дрожал очень натурально, я даже хотела пустить слезу, но опять не получилось. Не помню, говорила я или нет, что никогда не плакала, даже в детстве. Тогда мешали шишки, а потом не стала привыкать. Так что сейчас слезы не пошли. Но этот урод снова ничего не заметил! — Ну, во‑первых, — проговорил он, — я хочу вернуть свою картину. Я хочу, чтобы ты сказала мне, куда ее спрятала. Но это не все. Понимаешь, ты меня очень расстроила… — Чем же это? — На тебя не подействовала картина. А я очень на нее рассчитывал… — Да что я тебе сделала? Мы с тобой вообще никогда прежде не встречались… — Это еще не значит, что ты ни в чем передо мной не виновата! — процедил он и снова включил бормашину. — Ты псих! — заорала я в панике. — Псих и садист! Ты мучаешь меня просто из удовольствия. А развел тут турусы на колесах, накатил телегу! Ох, я мститель, они все заслуживают смерти, да тебе в том «Скворечнике» самое место! Причем пожизненно, потому что это не лечится! — Не смей так говорить, дрянь, мелкое насекомое! — заорал он в ответ, причем голос его оказался неожиданно высоким, так что он почти перешел на визг. — Я — мститель! Я пришел, чтобы расплатиться за страдания своей матери… — Матери? — переспросила я недоуменно. — Какой-такой матери? — Да, за страдания моей матери! За страдания несчастной Карины! — Так ты сын Карины Фиолетовой?! — Все верно. И я заставлю заплатить всех, из-за кого она страдала и умерла! — Постой-постой! — до меня начало доходить. — Так выходит, ты ее сыночек? А лет-то тебе сколько? К сороковнику катит? — Тридцать шесть! — по инерции ответил он, но тут же спохватился: — А твое какое дело? — А такое, что жила Карина одна, и про тебя никто из ее знакомых и соседей ничего не слышал. Она тебя бросила, да? Тут он посмотрел на меня таким взором, что я всерьез испугалась за свою жизнь. Раньше, конечно, тоже побаивалась, но как-то не всерьез, потому что все это — картина, мое похищение, даже взрыв машины — казалось каким-то… ну, ненастоящим, что ли. Я не права, конечно, и сейчас наконец это поняла. Если человек так смотрит — значит, готов придушить меня собственными руками, не откладывая дело в долгий ящик. — Не смей так говорить про мою мать! — заорал он истерично. — Ты ее не знала! |