Онлайн книга «Картина Черного человека»
|
— Алешенька, ты! Вот спасибо, что пришла, не забыла старуху! — Ну, как ты тут? — спросила я излишне бодрым голосом, каким обычно разговаривают с тяжелобольными. — Да как. Известно, как — больница она и есть больница, хорошего тут мало. — Кормят-то ничего? — Да ничего… одно плохо — конфет не дают! Я усмехнулась: дома Петровна то и дело пила чай с дешевыми конфетами, без которых не могла прожить и дня. — Ты мне конфет-то не принесла? — Про конфеты как-то не подумала… вот яблок я принесла. Яблоки полезнее. — Да что мне теперь про пользу думать? Вот конфетку бы мне… если ты еще ко мне придешь, ты принеси мне конфет. Ты знаешь, какие я люблю — «мечты», такие голубенькие, кисленькие… — Хорошо, Петровна, принесу! Я снова взглянула на нее. Взгляд ясный, не заговаривается, меня узнала, а главное — не повторяет глупые детские стишки… Похоже, то ли стресс, то ли удар по голове, то ли здешнее лечение положительно подействовали на нее, немного отодвинув деменцию. Может, на время, но все же… Я решила воспользоваться этим временным просветлением, наклонилась к ней и спросила: — Петровна, а ты помнишь, что с тобой случилось перед тем, как ты сюда попала? Тут ее взгляд снова затянуло белесым туманом слабоумия. Я подумала, что зря задала этот вопрос, что он прервал короткое просветление. А Петровна снова заговорила, но на этот раз каким-то детским писклявым голосом: — Дядьки… страшные какие дядьки… как зверюги, страшные… косматые, как волки… ох, боюсь… ох, страшно мне… отпустите меня, дяденьки… не хочу с вами никуда идти… тетя Зухра, они мне конфетку обещали… Тут она захныкала, потом шмыгнула носом и продекламировала хорошо знакомым мне бессмысленно-бодрым голосом: – Робин-Бобин кое-как Подкрепился натощак… Съел корову и быка, И кривого мясника… — Да заткните вы ее наконец! — воскликнула хриплым трубным голосом крупная тетка, занимавшая соседнюю койку. — Заколебала уже стихами своими! А Петровна сама замолчала, испуганно покосившись на соседку, но та не успокоилась. — В маразме бабка совсем, ее в психарню переводить надо, а не тут держать с нормальными людьми! — Это ты-то нормальная? — спросила я насмешливо, но Петровна незаметно дернула меня за руку — не надо, мол, не тронь, только хуже сделаешь. Тетка сделала вид, что не слышала, а может, и правда была туговата на ухо, только она встала, насупившись, надела фланелевый халат необъятных размеров, всунула ноги в шлепанцы и вышла из палаты, обдав меня запахом застарелого пота, немытого тела и несвежего белья. — А сама ночью храпит так, что стены трясутся, — слабым голосом сказала женщина с койки, что была у окна. Голова ее была забинтована, так что не видно волос, и лицо по цвету мало отличалось от бинтов. — Ночью спать невозможно, мы уж по очереди дежурим, чтобы ее будить, — продолжала она. — Так когда ее разбудишь, такого о себе наслушаешься! Жутко скандальная баба и к старушке вашей все время цепляется. — Да я ничего, переживу как-нибудь, — отмахнулась Петровна и только добавила вполголоса: — Так не забудь, если еще придешь, непременно принеси мне конфеток. Голубеньких, ты знаешь… «мечты» называются… — Принесу, Петровна, обязательно принесу! — Я погладила ее по жиденьким седым волосам. |