Книга Картина Черного человека, страница 89 – Наталья Николаевна Александрова

— Не нужно было этого делать! Тут Лиговка рядом, такая шпана, обязательно залезут в неохраняемую машину. Сигнализация не сигнализация, им все равно, такие умельцы, запросто откроют. И либо украдут что-то, либо угонят.

Тут я забеспокоилась всерьез. Машина-то не моя, а Викиной мамы. Застрахована, конечно, но если угонят, то пока там что выяснится, на чем я буду Вику возить? И я припустила по двору.

— Стой! — Глеб догнал меня и придержал за плечо.

Говорила уже, что терпеть не могу, когда ко мне прикасаются, так что едва сдержалась, чтобы не вырваться.

— Пойдем другим путем, — сказал Глеб, — не через Загородный, так лучше, хоть и чуть дольше.

Что ж, ему виднее, он тут каждый закоулок знает.

Вместо того чтобы пройти двор и перейти в следующий, Глеб свернул в угол, и мы оказались перед маленькой железной дверцей в стене дома. Глеб подергал дверь, которая оказалась заперта, причем он ничуть не удивился, и тихонько стукнул в маленькое полуподвальное окошко, закрытое ставней. Через пять минут ставня чуть поднялась, и послышался хриплый голос:

— Кого черти несут?

— Дядя Миша, дай ключ! — вполголоса сказал Глеб.

— Ты, что ли, Глебка? — голос чуть подобрел. — Держи!

И на разбитый асфальт упал ключ.

— Он всех так пускает? — прищурилась я.

— Не всех, конечно, а только хороших знакомых, — серьезно ответил Глеб.

— А вы, стало быть, хорошие знакомые?

— У нас деловые отношения, — усмехнулся Глеб и показал на вывеску, прибитую над железной дверцей.

Вывеска была так мала, что я ее не заметила в полутьме.

«Ремонт замков, — было написано на ней. — Изготовление ключей любой сложности».

И ниже был изображен Буратино, который держал в руках большой фигурный ключ. Все было бы ничего, но одет был Буратино в старый протертый ватник, на голове у него был не колпачок, а кепка блином, и торчали из-под нее не деревянные кудряшки, а седые всклокоченные волосы. И хоть длинный нос имелся в наличии, но был он красного цвета с синими прожилками, из чего можно было сделать вывод, что этот Буратино здорово зашибает.

Кстати, золотой ключик в руке Буратино был очень похож на тот ключ, который выбросили в окно.

Глеб открыл этим ключом дверь, и мы вошли в подвальную мастерскую. Маленькое помещение было завалено какими-то железками. Еще был там рабочий стол и тиски. За столом в инвалидном кресле сидел дедок в старом ватнике и в кепочке блином, из-под которой торчали всклокоченные седые волосы. В общем, вы уже догадались, что на вывеске был его точный портрет, кроме носа.

Я невольно фыркнула, дедок поднял голову и мне подмигнул. Мы прошли мимо него к другой двери, эта была не заперта, и мы вышли в обычный подъезд, а из него — в незнакомый мне двор. Дальше прошли еще через один, потом еще, потом пробежали переулком, потом вошли в еще один подъезд, он был заперт, но Глеб нажал на домофоне какие-то цифры, и дверь открылась.

Подъезд был сквозной, и мы вышли во двор, где в открытой двери стоял мужик в тренировочных штанах и тапочках на босу ногу и курил. Он покосился на нас, но ничего не сказал.

— Ну вот, — сказал Глеб, когда мы миновали двор, обогнув помойку и детскую площадку, — теперь уже близко.