Книга Хранитель изумрудной печати, страница 36 – Наталья Николаевна Александрова

Стало совсем плохо, когда Вера перехватила самодовольный взгляд Виктории. Та стояла в окружении парней, которые наперебой пытались привлечь ее внимание, а она нарочно прижималась к Сереже и, переводя взгляд на него, говорила что-то низким волнующим голосом.

Голос у нее был очень звучный, вечно на всех торжественных праздниках ее выпускали на трибуну. Высокая, с пышными волосами и огромными, чуть навыкате глазами, она отлично смотрелась на официальных сборищах.

Вере хотелось вцепиться заразе в волосы и выцарапать эти глазищи, разорвать платье и орать при этом что-то несусветное. Но перед глазами, как всегда, встала мать, рот ее, распахнутый в крике, красное лицо, хриплые вздохи, ее руки, мотающиеся сами по себе. И Вера окаменела на месте. Слишком часто в детстве она видела скандалы, у нее к ним выработалась своего рода аллергия.

Вскоре всем надоело изводить Веру, тем более со стороны казалось, что она никак не реагирует. Дождавшись, когда все пойдут танцевать и в зале приглушат свет, Вера тихонько двинулась к выходу. На лестничной площадке она столкнулась с классной руководительницей. Очевидно, лицо у Веры было такое, что даже до недалекой тетки кое-что дошло. Она остановила Веру и начала говорить фальшивым участливым голосом, что все пройдет, что сейчас Вера, конечно, расстроена, но все делается для ее же блага…

Тут классная остановилась, видно, сообразив, что несет чушь.

Вера же в это время думала о том, что классуха очень удобно стоит, спиной к лестнице. Вот подтолкнуть ее легонько — и покатится она по ступенькам, пытаясь схватиться за балясины. Но у нее ничего не получится, так что пролетит она ступенек двадцать, не меньше. И вполне может сломать себе шею. А что, тетка она не худенькая, плотной комплекции…

— Что ты молчишь? — спросила классная неуверенно, видя, что Вера вцепилась в перила так, что побелели костяшки пальцев.

— Уйдите, — глухо сказал Вера, — я вас очень прошу…

Классная испуганно отпрянула в сторону, а она сама скатилась по лестнице, пролетела холл и выскочила в очень кстати открытую дверь — охранник вышел покурить.

Вера побежала домой как есть — в легком платье и туфельках, долго шла, спотыкаясь в снегу, — дело было под Новый год, а когда наконец дошла до дома, из головы вылетели все мысли, кроме одной — согреться. Матери не было, чему Вера обрадовалась — не хватало ей еще скандала. Она налила полную ванну горячей воды и плюхнулась туда прямо в платье и колготках — не было сил раздеваться. Когда прошла ужасная дрожь, Вера с трудом выползла из ванны. Мокрое платье пришлось разрезать ножницами, так сильно оно облепило тело, клочья колготок тоже отправились в мусорное ведро.

Мать пришла поздно — у нее на работе была корпоративная вечеринка. Увидев лужу в ванной, она собралась было заорать, но махнула рукой и легла спать.

После прогулки в мороз в одном платьице Вера заболела воспалением легких, утром у нее поднялась температура, мать вызвала врача. Веру неделю продержали в больнице на уколах и капельницах, после чего от антибиотиков она впала в апатию.