Книга Русалка, страница 98 – Шеннон Дрейк

Полная решимости, она целенаправленно побежала к столу, но опять ее постигло разочарование. Перерыв все бумаги и документы самым тщательным образом, она не нашла ничего.

Девушка сидела в полной растерянности и чувствовала, как в ней поднимается отчаяние, но вдруг насторожилась и наклонилась поближе к столу. Она заметила промокательную бумагу, на которой отпечатались какие-то буквы.

Ондайн присмотрелась внимательнее и задрожала от радостного возбуждения. Хотя нужных ей документов она не нашла, зато держала в руках неоспоримое доказательство их подделки. Бумага свидетельствовала, что кто-то практиковался в ее почерке! Учился копировать ее подпись. Но это же прекрасное доказательство!

Ах, как она мечтала схватить промокательную бумагу со стола и убежать! Она закусила губу и задумалась. Этого недостаточно! Она не могла убежать из дома только с этим! Ей нужны более убедительные доказательства. Если она убежит теперь с этой бумагой, то все серьезные улики будут уничтожены, прежде чем она сможет ею воспользоваться.

Ондайн осторожно вышла из комнаты и прошмыгнула в свою, где могла успокоиться и все обдумать. Но едва она закрыла за собой дверь, постучала Берта и тут же без предупреждения вошла.

— Я пришла прибраться, — сказала она недружелюбно. — Здесь какая-то грязь вокруг вашей постели!

— Неужели? — пробормотала Ондайн. — Возможно, это я принесла ее на ботинках со двора.

Берта пристально посмотрела на нее и сказала:

— Внизу вас ожидает Рауль.

— Правда? Спасибо.

Она была рада поскорее избавиться от испытующего взгляда Берты и сбежала вниз по лестнице навстречу Раулю. Он взял ее руку и щелкнул пальцами следовавшей сзади Берте:

— Принеси герцогине меховой плащ, Берта. Мы собираемся на прогулку.

Берта повиновалась. Ондайн закуталась в манто из серебристой лисы, великодушно позволив Раулю накинуть себе на голову капюшон.

Она смиренно взяла его под руку, но, когда поняла, что он направляется к скамейке возле кузнечного горна, потянула назад.

— Рауль, сегодня так холодно…

— Увы, моя дорогая, мы можем поговорить без посторонних ушей только на прогулке!

Если бы он знал, кто его здесь может подслушать! Ревность Уорика представляла реальную угрозу. И кроме того, теперь, когда она знала, что он следит за ними, ей гораздо тяжелее было играть свою роль.

Присев на скамью, Рауль страстно схватил руки Ондайн:

— Расскажи мне все об этом человеке… Его внешность, имя, название места, где ты с ним встретилась. Я быстро найду его!

— У него светлые волосы! — задумчиво сказала она. — Очень светлые, почти бесцветные, как лунная пыль. И голубые глаза Нордическая внешность, я бы сказала.

— А имя?

— Том.

— Кто он?

— Мельник. Ах да. Вернее, сын мельника. Он решил, что лучше грабить путников, чем возиться с мукой. Если его еще не повесили, он должен скрываться где-то в лесах неподалеку от Вестминстера.

— Я отыщу его! — поклялся Рауль. — Я отыщу его! И тогда, моя любовь, ничто не будет стоять между нами. Ондайн, поцелуй меня! Только один раз! Дотронься до моих губ, почувствуй страсть моего сердца! Дай мне коснуться тебя…

Вдруг дверь кузницы с треском распахнулась. Вышел Уорик, неся перед собой на листе железа красные горящие головни. Он бесстрастно посмотрел на обоих и ничего не сказал.

Рауль с ненавистью выругался сквозь зубы на неотесанных простолюдинов и крикнул:

— Что тебе здесь надо?

— Я кузнец, — тупо проговорил Уорик, глядя на остывающий уголь.

Ондайн подальше отошла от Рауля, заметив по блеску в глазах Уорика, что он накалился не хуже железа, которое собирался ковать.

— Рауль, я замерзла! — пожаловалась она.

Но внимание Рауля привлек отец, который нетерпеливо махал ему рукой со ступенек дома.

— Моя любовь, я сейчас вернусь.

Сдвинув брови, он погладил ее по щеке и мимо Уорика поспешил к дому навстречу отцу.

Не приближаясь к Ондайн, Уорик прошептал с угрозой, от которой она похолодела:

— Я же предупреждал тебя, моя любовь, вести себя осторожно!

— Я уже почти все сделала! — взволнованно сказала Ондайн, не спуская глаз с дома. — Я кое-что нашла…

Рауль стоял к кузнице спиной.

— Расскажешь сегодня ночью.

— Нет! Тебе больше нельзя ко мне приходить! — Ондайн покраснела. — Берта кое-что заподозрила!

— Тогда, любимая, постарайся развеять ее подозрения, потому что я все равно приду!

— Уорик! — воскликнула она, но дверь в кузницу уже закрылась. Ондайн подумала, что все-таки с кузеном ей сладить гораздо легче, чем с Уориком, и побежала навстречу Раулю по заснеженной лужайке. — Я так замерзла, мой дорогой кузен, встретимся за обедом!

Она направилась к дому, взбудораженная, но все-таки довольная. Вернувшись в свою комнату, она едва справилась с сердцебиением.

Вскоре появилась Берта с подносом с едой. Наступило время принимать ванну. Но в задумчивости Ондайн не замечала ни времени, ни Берты.

Однако Берта замечала все. Стоя наготове с полотенцем, она во все глаза рассматривала молодое тело герцогини, когда та погружалась в ванну.

И хотя Ондайн не давала Берте поводов для подозрений, служанка была полна ими и наконец пришла к удовлетворившему ее заключению.

Она убрала волосы Ондайн и оставила ее одну. Та вздохнула с облегчением и прошептала вслед служанке:

— Слава Богу, хоть эта ведьма больше не шпионит за мной!

Ондайн и не подозревала, что Берта направилась прямиком к Вильяму. Пока у нее не было дурных предчувствий. Она мечтала об Уорике, вспоминая ночь, которую они провели вместе, упиваясь красотой и любовью.

Все еще в мечтах, Ондайн пошла на обед. Рауль выказывал необычайную любезность. Вдохновленная незримым присутствием Уорика, она продолжала изображать преданность и покорность. Кроме того, она так радовалась своей утренней находке в комнате Вильяма, что не заметила ничего странного в поведении дяди а он сегодня был на редкость добродушен и очарователен!

— Ваш стакан, дорогая, пуст. Поухаживать за вами?

— Да, дядя, спасибо.

— Еще мяса? Дичи?

— Пожалуй, нет. Спасибо.

— Вы сегодня выглядите немного усталой! Вам не стоит играть для нас на клавикордах или томиться в нашем присутствии. Если хотите, идите в свою комнату и отдыхайте.

— Да, я немного устала.

Устала! Да ее просто переполняла радость. Все шло по ее плану…

Подставив Раулю лоб для поцелуя, герцогиня отправилась к себе в комнату, надела ночную рубашку и стала ждать. Ожидание сменилось нетерпением и тревогой. Она сбросила с себя рубашку, завернулась в серебристый мех лисицы и принялась ходить туда-сюда около балкона в ожидании и тревоге, тревоге и ожидании.