Онлайн книга «Таинственный сосуд времени»
|
– За… зачем к стенке? – дрожащим голосом пролепетала Борецкая, до нее с трудом, но дошло очевидное. Значит, это не ряженые. Они настоящие революционные анархисты. Значит, этот мерзавец Кулаков и правда отправил ее в прошлое. Но совсем не в семидесятые годы, а гораздо раньше. – Известно за что! За эти… эксплуататорские наклонности! – авторитетно припечатал матрос. – Может, сперва допросим? – заикнулся солдат. – Любишь ты, Кныш, баб допрашивать! Только после твоего допроса она уже будет ни на что не годная. – Да нужна она мне, старуха эта! – А по мне, все бабы одинаковы – что молодая, что старая, особливо ежели в темноте… – Отведем ее лучше к Корявому, пускай он решает, как с ней поступить! – Что, Корявый тебе начальник? Мы же анархисты, мы против любой власти, а значит, против любых начальников! – Корявый никакой не начальник, у него просто сильное чувство этого… классового самосознания! А ну, пошла! – Он направил лошадь на Ольгу. За таким увлекательным разговором Ольга с анархистами вошли в бывшую усадьбу. Прямо напротив входа, посреди просторного холла, стояла стреноженная лошадь. Чуть в глубине, возле мраморной лестницы, двое матросов грелись у костра, в котором догорали остатки позолоченной барской мебели. Увидев Борецкую, матросы оживились: – О, бабу привели! Ведите ее к нам, мы с ней сейчас познакомимся! – Да она же старая, – поморщился солдат. – А нам все одно – что старая, что молодая… – Погодьте, мы ее сперва к Корявому отведем. Может, он скажет, что ее в расход надо. – Ну ладно, как Корявый скажет, так и будет… Анархисты с Ольгой поднялись на второй этаж. Там, в одной из комнат, сидел на золоченом кресле огромный толстый человек с провалившимся носом, в драном полушубке на голое тело. Во рту у него чернели четыре кривых зуба и блестела медная фикса. В одном ухе сверкала тяжелая купеческая серьга. Увидев вошедших, Корявый угрюмо взглянул на Ольгу и спросил: – Кого это вы привели? – Да вот, барынька какая-то, – сообщил матрос. – Шлялась вокруг, вынюхивала что-то, высматривала… может, она эту… контрреволюцию замышляла. – Я не вынюхивала, – пробормотала Борецкая. – Я не замышляла. Я случайно здесь оказалась… Но ее никто не слушал, ее вообще как будто не было. Несмотря на это, в глубине души Ольга все еще надеялась, что попала на съемки фильма и сейчас появится режиссер и скажет: «Снято! Все свободны»… Но режиссер все не появлялся. – Вот, значит, мы с братвой засомневались, то ли в расход ее, то ли иначе как употребить. Вот, значит, и привели ее к тебе. Как скажешь, так и будет. – А что я? – ухмыльнулся Корявый. – Я же вам не начальник! Мы против любых начальников. Так что не я буду решать, а вот она! – В руке Корявого появилась медная монета, увесистый пятак. – Ежели выпадет орел – в расход пустим, ежели решка – поживет еще барынька… Он подбросил пятак. Все присутствующие следили за монетой. Ольга закусила губу. – Решка! – объявил Корявый. – Значит, в расход пока не пойдет… Тут он впервые обратился к самой Борецкой: – Ты, барынька, кашу варить умеешь? – У… умею, – проговорила та дрожащим голосом. – Вот, значит, и будешь пока кашеварить в нашем отряде… А то был у нас один тут… повар бывший в имении, так мы его по ошибке в расход пустили… |