Книга Чаша Герострата, страница 125 – Наталья Александрова

В центре этой группы вышагивал лощеный господин в дорогом костюме, на лице которого было выражение хозяина жизни. Рядом с ним семенил невысокий пожилой человек с прилизанными волосами и тонкими усиками, в очках с золоченой оправой. В нем я узнала по описанию Киры Яковлевны знаменитого искусствоведа Ферапонтова. Следовательно, лощеный господин рядом с ним — миллиардер и филантроп, владелец частного музея.

По сторонам от этих двоих шли еще два человека, широкие плечи и спортивная выправка которых выдавали в них телохранителей.

— Ну наконец-то! — выдохнула я. — Вы чуть не опоздали! Но лучше поздно, чем никогда…

— Что здесь происходит? — осведомился миллиардер, презрительно выпятив нижнюю губу.

— А вы не видите? Женщину убивают!

Он чуть заметно шевельнул бровями, и телохранители моментально скрутили фальшивого мастера.

— Это о вас говорила Кира Яковлевна? — спросил меня Ферапонтов.

— Обо мне.

— Так вы знаете, где?…

Я еще ничего не успела ответить, как Ферапонтов проследил за жадным взглядом злоумышленника и поднял с пола торбу.

Он развязал ее, заглянул внутрь… и брови разочарованно полезли на лоб:

— Но это какая-то ерунда…

— Как — ерунда?! — вспыхнул «мастер» и потянулся, чтобы заглянуть в торбу. — Там должна быть она… чаша Герострата… я ради нее преодолел столько препятствий… стал убийцей…

— Мы ее подменили! — Эти слова выкрикнула я в лицо коучу-убийце.

— Ты? — прохрипел он.

— Я, — подтвердила я, — та самая идиотка, которую ты заставил придумать план убийства, а потом хотел подставить. Что — съел?

Он рванулся из рук охранников, но те держали крепко.

— И где же чаша? — осведомился Ферапонтов.

— Пойдемте, я вам ее отдам.

Мы подошли к туалету, где я спрятала чашу.

Мужчины деликатно остались у входа, я вошла внутрь, шагнула к шкафчику.

Открыла его, протянула руку к верхней полке, взяла коробку со стиральным порошком…

И тут же по ее весу поняла, что чаши в ней нет. Коробка была слишком легкой.

Сердце у меня провалилось в желудок.

Неужели все было зря? Неужели кто-то украл бесценную чашу?

И то сказать — я спрятала ее в крайне ненадежное место!

Я представила, как выйду ни с чем к Ферапонтову и его лощеному хозяину… представила, что они мне скажут и что сделают… и мне стало плохо.

Тут из-за кабинки появилась уборщица — на этот раз настоящая восточная женщина.

В руках у нее была коробка стирального порошка — такая же, как та, на которую смотрела я.

— Подсунули дрянь какую-то… — ворчала она, разглядывая содержимое коробки.

— Тетенька! — выпалила я, бросившись к ней. — Это я оставила… по ошибке…

Я выхватила у нее коробку, вместо нее вложила в руки упаковку настоящего порошка и стремительно вылетела из туалета.

— Ну что? — взволнованно проговорил Ферапонтов. — Вы ее нашли?

Вместо ответа я протянула ему коробку.

Он взглянул на нее удивленно, но ничего не сказал, открыл и из-под слоя порошка вытащил чашу из тяжелого серебристого металла.

На лице его проступило выражение благоговейного восторга:

— Это она, она! Это чаша Герострата! Я ее узнаю, как узнал бы старого друга!

Тут из-за спины искусствоведа показалась Елена. Вид у нее был какой-то странный, круглые глаза смотрели с детской непосредственностью.

— Ва-ва… — сказала она… — Ма-ма… ба-ба…