Онлайн книга «Чаша Герострата»
|
— Это не важно. Если ты действительно хочешь обрести бессмертие, приходи сразу после заката в харчевню возле рыбного рынка. Спроси Филиппа из Микен. — Кто такой этот Филипп? — спросил Герострат. — Почему я должен к нему идти? Однако кудрявый мальчик исчез, словно провалился сквозь землю, точнее, сквозь мраморные плиты, которыми был выложен пол храма. Герострат огляделся. Незнакомый мальчуган озвучил его мечту, которой он поделился только с богиней. Значит, его послала сама Артемида! — Слава тебе, Величественная! — проговорил Герострат и низко склонился перед статуей богини. Виолетта Акулова сидела в своем кабинете и задумчиво разглядывала сережку, найденную на месте преступления. Нужно добавить, что Акулова не выносила свое имя. Ее покойные родители обожали классическую оперу и дали своей единственной дочери имя в честь героини оперы Верди «Травиата». Сама Акулова оперу не выносила на дух, они с мужем увлекались только драматическим театром. Так что она считала свое имя совершенно неподходящим для современной женщины, к тому же работающей в правоохранительных органах. Все коллеги знали об этом и называли ее не иначе как Ветой или уважительно — Ветой Даниловной, а самые близкие друзья — Веточкой. Хотя такое легкомысленное имя ей тоже совсем не подходило. Коллеги уважали Вету Акулову за логический ум и мертвую хватку, соответствующую фамилии. И вот сейчас она смотрела на сережку и думала. Надеть эту сережку было невозможно — Акулова даже поставила следственный эксперимент, то есть попыталась вдеть серьгу в собственное ухо. Номер не вышел. То есть дужка была настолько хрупкой, что неминуемо сломалась бы буквально сразу. А если так — тогда каким образом сережка оказалась на месте преступления? Напрашивалось единственное разумное объяснение: кто-то ее туда специально подкинул, чтобы направить следствие по ложному следу. По следу Безроговой Дарьи Викторовны. Причем этот кто-то — явно мужчина, потому что любая женщина, посмотрев на эту сережку, догадалась бы, что с ней что-то не то… Значит, Безрогова не виновата в убийстве соперницы… иначе она не стала бы подбрасывать улику против себя самой. Сложность только одна: непосредственный начальник Акуловой — мужчина и ему трудно будет объяснить, что сережка — не улика, а напротив, доказательство невиновности Безроговой. Значит, нужно какое-то другое, более весомое доказательство. В мысли Акуловой вторгся посторонний шум, который мешал ей сосредоточиться. Шум доносился из коридора. Акулова встала из-за стола и выглянула из кабинета. Там двое знакомых оперативников волокли упирающегося гражданина. Гражданин этот был низенький, плешивый, с обвислым носиком и слезящимися бесцветными глазками. Гражданин верещал неприятно высоким голосом: — Отпустите! Я ни в чем не виноват! Я несчастная жертва клеветы и оговоров! Это все происки соседей, которые пытаются лишить меня моей законной жилплощади! — Ветров, Топталов, что здесь происходит? — строго прикрикнула Акулова на оперативников. — Здесь, между прочим, люди головой работают и им тишина требуется! — Извините, Вета Даниловна, — проговорил Ветров, — задержали вот этого козла по жалобе соседей… — Сколько раз я вам говорила: не употреблять таких выражений! Козел — это оскорбление… |