Книга Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы, страница 207 – Анна Зоркая

– Они с матерью, с Агафьей покойной, приехали. Та представлялась вдовицей, болела всю жизнь, но хозяйство на себе тянула – и козочку завели, и куры у них были, и огородик, – охотно рассказывала женщина. – Сама-то я еще несмышленышем была в те годы, я ж постарше Сергея всего чуть, а он еще и в школу не ходил. Но бабы болтали, а я уши грела, – хихикнула по-девичьи женщина. – Ходили слухи, что не просто так Агафья из Новгородчины в нашу деревеньку-то перебралась. Вроде как мужа у нее замели эти… кагэбисты. Эх, ты молоденькая совсем и не помнишь, до чего страшно в городах бывало! За одно словечко, не ко времени сказанное, целыми семьями люди пропадали.

Соня кивнула, мысленно подталкивая собеседницу продолжать и отмечая про себя, что сын археолога всю сознательную жизнь провел в этой деревне.

– Ну вот… и жили они здесь. А нам что? Вдова так вдова. Мужики поперву-то к ней подкатывали, но она всем от ворот поворот давала. Сын подрастал, помогал матери. Окончил школу в соседнем селе, учиться дальше не пошел – говорит, на кого мать оставлю. Ну и правда, она с годами совсем сдавать стала. Все на нем держалось. Женился, так и жена его, Еленка, помогать стала. Но вот ведь судьба какая… Еленка, считай, только Аньку родила, я тогда вторым сынком разродилась, тут и Агафья ушла, похоронили. А лет семь Аньке исполнилось, и мать ее, жена Сережина, с миром распростилась. Один он дочку-то растил-воспитывал.

– Он нигде не работал? Только огородом занимался? – удивилась девушка.

– Как это так, не работал? Поперву трактористом при колхозе, а как Еленка того… в скотники перешел. Все не сутками в поле, за дочкой-то присмотр нужен. А так придет Анька со школы, возьмет он ее – и идет скотинку обихаживать. Так и жили. Да еще и снимки для сельпо делал, и в Ленинград… тьфу ты, Санкт-Петербург тоже возил свои фотографии – говорил, публикуют в газетах, все денежка. У него, знаешь, какой фотоаппарат был! Старый, трофейный, и Сережка им орудовал как мастер. Учиться бы ему… Эх, жаль, внучка у меня увезла старый альбом – говорит, бабка, это раритет, его нельзя в деревне хранить. Дома у себя поставлю, – болтала Антонина Павловна. – Я бы показала тебе снимки. Ох, заболталась я совсем с тобой! – всплеснула руками Антонина Павловна. – Иди уж к дому дядьки своего, да только поосторожнее.

– А кладбище, где похоронен дядя Сережа, где находится? – уточнила Соня, совершенно не желая ни идти на кладбище, ни искать его самостоятельно, если вдруг туда потребуется наведаться. А теперь ей казалось, что такая необходимость может возникнуть. Все-таки Сергей Матвеев, судя по всему, про клад знал. До Питера отсюда рукой подать, можно сказать. А значит, мог и перепрятать чашу.

– Кладбище за деревней, – пояснила Антонина Павловна. – Пойдешь по дорожке, там дальше дома заканчиваются, найдешь сосновый лес. Дальше иди по той же дороге, увидишь кладбище. Там дальше по главной аллейке, за церквушкой, у дальнего заборчика он и лежит, рядом с матерью да с женой.

– Спасибо! – поблагодарила Соня. – А дом дядькин который?

– Рядом с моим. – Женщина показала на почти развалившееся строение, которое когда-то было уютным деревенским домиком.