Книга Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы, страница 50 – Анна Зоркая

– Решил. Забирай на продажу, дядь Миш, – согласился он. – Если вернешь мне мои деньги, то остальное оставь себе. За труды, так сказать.

– Думаешь, я нищий? – хитро усмехнулся Мигунов. – Хочешь совет, сынок? Поменьше думай. И бросай курить.

– А можно?

– Открой окно.

Эдик шумно отхлебнул из крохотной фарфоровой чашечки, после чего потянулся к кухонной полке над столом и снял оттуда тяжелую пепельницу из черного мрамора.

– Не в обиду, дядь Миш, но ты же друг семьи и кроме тебя у меня никого нет, если помнишь, – улыбнулся он. – Ты тоже на этом свете совсем один. Подставы не люблю, будь они хоть как оправданны. Вернуть свое считаю нужным, а то, что сверху, будет тебе от меня подарком. Потому можешь ставить любую цену.

– Прям любую? – взглянул Мигунов на Эдика поверх очков.

– Сам же говоришь, что за нормальные деньги эту тряпку не купят.

Мигунов смотрел на то, как Эдик зажимает губами сигарету, подносит к ней зажигалку, прикуривает и блаженно откидывает голову назад. Перед ним сидел делец, который приехал заключить сделку, а ведь когда-то он не сумел бы отличить керамику от фарфора.

Эдик заметил его взгляд и вопросительно приподнял бровь.

– О чем думаешь? – спросил он. – Не молчи, я ж переживаю.

– Ну, если ты насчет денег не передумал, то спасибо, Эдик. Они лишними не бывают, а с учетом того, что я постоянно оставляю заоблачные суммы в клиниках, то…

– Значит, все. Но если ты нуждаешься, то я подкину.

– Не нуждаюсь, – отрезал Мигунов. – Свое оставь себе, а я еще на настолько немощен.

– Не обижайся, – примирительно сказал Эдик. – Я от чистого сердца. И не стесняйся, если что, а то все держишь в себе, будто бы мы чужие люди. А знаешь что? Расскажи-ка, дядь Миш, как ты жил все это время, – перебил его Эдик. – Ты когда у врача-то в последний раз был? Кажется, на прошлой неделе? И что говорят?

Вернувшись домой, Денис и Катя сразу же разбрелись по разным углам. Ему предстояло нагнать упущенное время и успеть за ночь выполнить заказ, а Кате вдруг резко захотелось сделать пиццу, рецепт которой она недавно нашла в интернете.

Желание повозиться у плиты возникло на обратном пути, когда они, пройдясь по Арбату, спустились в метро и поехали домой. Тогда-то Катя и ощутила острое желание заняться чем-то дельным. При этом она почувствовала, что ее настроение по неизвестной причине испортилось, и Катя отчаянно искала этому причину.

Она мысленно прошлась по тому, что ее окружало в данный момент, и это были вполне приятные и привычные вещи: Денис, новая квартира, мама, а еще случайные деньги в размере двадцати тысяч рублей, которые им заплатил антиквар за старинный носовой платок. Все было на своих местах, но на душе становилось все паршивее.

Готовкой Катя себя отвлекала от стресса, так было всегда. Если она не могла найти исток своей тревоги, то хваталась за кастрюлю или сковородку, и в процессе мысли сами выстраивались в ровные ряды и многое осознавалось быстрее.

Просеивая муку, Катя поняла, что вся эта история с антикварным магазином не выходит из головы. Не было в ней некоей логичной завершенности, но присутствовало что-то, о чем стоило бы пожалеть. Но о чем ‒ Катя не понимала.