Книга Сокровища Рождественского монастыря, страница 18 – Ольга Баскова

– Папа, займи чем-нибудь внуков. Я должна вам кое-что рассказать.

Андрей Ильич, высокий, статный, седоватый и довольно моложавый, обнял ее и прошептал:

– Хорошо, хорошо, моя дорогая. Я посажу их у компьютера, и они нам не помешают.

Вика всхлипнула и побежала на кухню, уже не думая о том, что дети могут увидеть ее слезы.

Галина Петровна, сдавшая после известия о болезни дочери, сидела на кухне и резала салат. Увидев Вику, она расплылась в улыбке:

– Как хорошо, что ты пришла. Я слышу, с моими любимыми внуками. Сегодня у меня потрясающий борщ. Если ты поможешь, я быстро накрою на стол.

– Мама, мне не до еды, – Вика опустилась на табуретку. – Денис меня бросил. Мы разводимся.

Щеки матери побледнели:

– Ты что, шутишь?

– Мне не до шуток, – Вика придвинула к себе помидор, взяла нож и стала автоматически нарезать его на дольки. – Сегодня я застала его с Тамарой. Ну, помнишь, наш врач – эндокринолог.

– Конечно, помню, – пожилая женщина бросила нож на стол. – Вертихвостка проклятая. Она давно перед Денисом задом крутила, – она подошла к дочери и обняла. – А ты подожди с разводом. Он любит тебя и детей. Думаешь, твой отец всегда сохранял мне верность?

– Мама, я ничего не думаю, – Вика бросила дольки помидора в миску. – Он сам мне об этом сказал. И добавил, что после операции брезгует ко мне прикасаться.

– Так и сказал? – Галина Петровна снова взялась за нож, чтобы успокоить нервы. – Вот гад. Может, перебесится?

Дочь покачала головой:

– Нет, мама, не перебесится.

– Я позову отца, – мать снова бросила нож и побежала в гостиную.

Вика услышала шелестящий шепот, и вскоре отец, тоже побледневший, положил на плечи дочери свои тяжелые руки.

– Значит, это правда?

Женщина кивнула, и так долго сдерживаемые слезы хлынули из покрасневших глаз.

– Да, это правда. – Она вдруг сжала кулаки. – Скажите, какая вещь в нашей квартире когда-то была украдена? – Вика вскочила, опрокинув табуретку, и бросилась в гостиную.

стревоженные родители двинулись за ней. Дочь рыдала и била кулаками по шкафу:

– Скажите, она здесь? Где вы ее прячете?

В серванте трясся хрусталь, звенели дорогие фарфоровые сервизы, и Галина Петровна испугалась, что Вика разгромит всю антикварную посуду.

– Да прекрати ты, сумасшедшая, – прикрикнула она. – Сейчас все расколотишь. А это, между прочим, наш кусок хлеба.

– Где, где эта вещь? – Вика будто не слышала, и отцу пришлось скрутить ее и силой усадить на диван. – Умоляю, дайте ее мне.

– Да про какую такую вещь ты говоришь? – удивленно проговорила мама. – Что у кого мы украли? Ты в своем уме?

Вика повалилась на диван и уткнулась носом в подушку.

– Цыганка, – выдавила она сквозь рыдания. – Она сказала, что я тяжело заболею и потеряю мужа, если не выброшу вещь, которая находится в моем доме.

Родители переглянулись, и мать всплеснула руками. С ее смуглых щек уже сходила бледность.

– И ты поверила какой-то гадалке? – она села рядом и стала гладить вздрагивавшие плечи дочери. – Да они всем говорят одно и то же.

– Но я заболела и потеряла мужа, – Вика продолжала рыдать. – Мамочка, умоляю тебя, скажи, какая вещь могла принести мне такие беды…