Онлайн книга «Сокровища Рождественского монастыря»
|
Василий понимал, почему за его спиной переглядывались бояре, не могли они взять в толк, на что надеялся Василий, какой разговор ожидал от Грека? Великий князь вспомнил пламенные проповеди монаха. Он всегда осуждал роскошь, не ведал, как можно спокойно жить в богатстве, если кругом нищие? Максима поражали и русские церкви, такие же роскошные, как и дома бояр. Зачем богатство в Божьем доме? Нет слов, церковь должна быть прекрасной, но без излишеств. Интересовался Грек, куда идут налоги, собираемые с крестьян церковью, сетовал он, что храмы не помогают бедным. Разумеется, его речи нравились не всем. Даже церковные служители его не поддерживали, разве только святые старцы. Василий слушал его с интересом и понимал, что монах просит слишком много. Нельзя вот так сразу изменить существующий порядок. Да и он сам, великий князь, почему должен отказаться от привычного образа жизни? Все государи пребывают в роскоши, так уж повелось. Спешившись у входа в монастырь, где несколько лет назад открыли греко– латинское училище и трудяги-монахи переписывали и переводили церковные книги, князь сделал знак боярам, чтобы оставили его одного, взбежал по ступенькам, коснувшись рукой белых колонн, и, кивнув служителям, склонившимся перед ним, прошел в келью Максима Грека. Тот работал над очередным трудом, и Василий, увидев его склоненным над книгой, подумал: «Хоть икону с него пиши». Желтоватое худое лицо с острым тонким носом, длинная седая борода, глаза, светившиеся необыкновенным блеском… Грек заметил государя, отложил рукопись, встал и, едва кивнув, спросил: – Зачем я тебе понадобился, великий князь? Неужто ты решил внять моим просьбам? Василий покачал головой: – Просьбы твои исполнить трудно. Максим усмехнулся в седую бороду: – Трудно, говоришь? Лучше, по-твоему, Божественные законы нарушать? Сребролюбие и лихоимство – страшные грехи. Князь поморщился: опять он про это! – Я пришел к тебе поговорить о другом, – Василий опустился на скамью и плотнее запахнул длинную соболью шубу: в келье было холодно. – Что ты думаешь о браке, в котором нет детей? Максим сложил руки на коленях и чуть прикрыл глаза морщинистыми веками. – Хочешь спросить о разводе? Великий князь вздрогнул: монах часто читал его мысли. – Откуда тебе известно? – Слухами Москва полнится, – ответил монах уклончиво. – И каким будет твой сказ? – Мои взгляды на брак многим известны, – изрек он торжественно, – я из них никакого секрета не делаю. Если про великую княгиню говорить, то послал тебе Бог жену, о которой многие мечтают: красивую, верную, хозяйственную. Давно вы друг с другом, почти двадцать лет. Знаешь ведь, что честна женитва и ложе нескверно. Желаешь спасения души своей – будь доволен своей супругой, а чужих не желай, ибо блудники и прелюбодеи, грешащие с чужими женами, осуждаются в муку вечную с жителями Содома и Гоморры, где червь их не усыпает, огнь не угасает и ужаснейший плач и скрежет зубов бесконечны. – Я чужой жены не хочу, – буркнул Василий недовольно. – Ежели получу развод, снова женюсь. Разве это блуд? Грек повертел головой на жилистой шее: |