Книга Медальон с пламенем Прометея, страница 122 – Юлия Алейникова

– Не знаю. Мне кажется, они вряд ли как-то общались. У Марины с Даней большая разница в возрасте, и к тому же они очень разные. Я даже думаю, – заговорщицки понизила тон Августа Генриховна, – что Марина завидовала брату. Его внешней привлекательности, яркости, одаренности. Но при этом они никогда не ругались. Просто не были близки. Жили каждый своей жизнью. И Маринины кавалеры, я думаю, Даниилу интересны не были. К тому же Овечкин в то время даже надежд особых не подавал.

– Откуда вы знаете?

– Ну как же, я же преподавала у него актерское мастерство. – Августа Генриховна кокетливо поправила фиолетовые пряди в прическе. – И должна вам сказать, – она наклонилась заговорщицки к Никите, – он не проявлял ну никаких особых талантов. И вдруг такой сюрприз! Гений!

– Да, невероятно, – поддакнул ей Никита. – Так, значит, Марина Щеглова встречалась с Овечкиным?

– Совершенно, верно.

– А у Марины Щегловой были близкие подруги?

– Я помню только одну, Леночку Равикович. Ее папа в оркестре Мариинского театра играл, а мама в Вагановке преподавала. Хорошая девочка.

Подругу Марины Щегловой Никита нашел без труда. Она работала завучем в музыкальной школе, но поскольку на дворе были майские праздники, для встречи с Еленой Равикович пришлось тащиться к ней на дачу во Мшинскую, хорошо еще, не дальше.

Проплутав по улочкам и проездам бесконечного, как Никите показалось, садоводства, он наконец-то нашел нужный участок и, кое-как приткнув машину возле забора, постучался в калитку.

Вдохнув душистый весенний воздух, не отравленный выхлопными газами и прочими свойственными городу нездоровыми ароматами, он сладко потянулся. В прелом весеннем воздухе приятно пахло дымком, шашлыками, нагретой землей, слышались приглушенные ребячьи крики, откуда-то раздавалась музыка, где-то гремели ведрами, и ему тоже нестерпимо захотелось на дачу.

Мама с папой уже три дня как там. Им же грядки надо помочь вскопать, рассаду перетаскать в дом, парник помыть после зимы, поправить, а он вот вынужден по чужим дачам кататься. Ох уж, службишка, служба. А что, может, плюнуть на все, уболтать Ксению и рвануть сегодня вечером к родителям хоть дня на два, хоть на день. Ксюша могла бы прямо сейчас шашлыков намариновать, остальное они бы по дороге купили…

Никита представил себе кислое лицо жены, и его энтузиазм мгновенно улетучился. Ксения терпеть не могла дачу. Особенно его. К своим она ездила, а вот к нему только в первый год после замужества. Все ее там, видите ли, раздражало. И комаров там много, и место плохое, и скучно, и кровати неудобные, и вода невкусная. А ну ее, махнул рукой Никита и забарабанил в калитку не на шутку.

– Это вы из полиции? – с выражением величайшего недовольства на лице спросила Елена Равикович, миловидная, средних лет женщина в модной курточке и джинсах. – Заходите.

В дом Никиту не пригласили, усадили на террасе, но Никита и не возражал, воздух был свеж, душист, солнышко припекало, клейкие листочки на деревьях окрасили округу нежной зеленой дымкой, и хотелось сидеть так вечно, а вот об убийствах и чужих романах говорить совершенно не хотелось. Но придется.