Книга Медальон с пламенем Прометея, страница 46 – Юлия Алейникова

– А разве Афанасий Петрович часто показывал посторонним свой медальон? Многие знали о его существовании?

– Нет, что вы! Никто! Он его всегда прятал. Даже когда к врачу ходил, надевал на медальон специальный мешочек из черного бархата и подвязывал его вместе с цепочкой шелковым шарфом, и никогда никому не позволял трогать медальон, и даже когда мы с ним после свадьбы ездили на море, в Ялту, Афанасию путевку дали от Союза писателей, так вот, он сперва даже на пляж не хотел идти, и все из-за медальона. И только когда пригрозила, что пойду одна… не могла же я в номере все время сидеть? Это же море! – пояснила Зинаида Дмитриевна. – Он только тогда согласился пойти, и то замотал медальон с цепочкой в мою косынку, а потом сверху завязал шелковый шарф и таким пижоном ходил по пляжу.

– Ну вот, а вы говорите, кто угодно, – мягко пожурил ее майор. – Выходит, украсть его мог только тот, кто о нем знал, а кто это мог быть?

– Не знаю, – заметно сникая, пробормотала Зинаида Дмитриевна. – Может, кто-то и знал. Например, точно знала Анфиса или Петя тоже знал, а может, кто-то из приятелей. Афанасий иногда напивался, при мне, правда, не часто, но при прежней жене, говорят, пил много. А спьяну чего не сделаешь? Да и по бабам он любил гулять, даже мне пытался изменять, да, видно, возраст уже не тот, сил не хватало, – с презрительной неприязнью пояснила Зинаида Дмитриевна.

– А разве у Петра Зыкова был резон красть медальон? Он бы, наверное, и так ему достался как продолжателю рода? – пересиливая себя, продолжал допрос майор.

– Не знаю. Может быть, – пожала плечами Зыкова. – У них с отцом были плохие отношения. Я никогда в это не лезла, но виделись они редко, даже не созванивались. По-моему, Афанасию было наплевать на сына. Там больше Анфиса беспокоилась.

– Ну а Анфиса Тихоновна могла убить вашего мужа из-за медальона? – через силу спросил майор, глядя на Зыкову исподлобья.

– Анфиса могла все! Она терпеть меня не могла, я сколько раз говорила Афанасию, давай ее выгоним, найдем другую домработницу, а он ни в какую. Это родня, я ей доверяю, мы ее семья, ей идти некуда, и прочая чушь, – жаловалась Зинаида Дмитриевна. – А вы представляете, каково это – жить в одном доме с чужим человеком, который тебя не выносит, осуждает каждый шаг и в спину плюет при встрече, и так каждый день!

– Ну, это не повод для убийства вашего мужа.

– Нет. Но Анфиса с Афанасием все время ругались. Она и его изводила, ходила, бубнила себе под нос, припоминала его прежнюю жену Нинку. Спрашивается, ей какое дело, на ком Афанасий женат. А уж как она Петеньку обожала. Ради него на все была готова, – с горечью рассказывала Зинаида Зыкова, видно, обид на Анфису Тихоновну у нее накопилось немало. – А однажды она с рынка курицу живую принесла. Я еще подумала, спятила, кур в квартире разводить! А она говорит, это на суп. Принесла на кухню, положила на табуретку, топор взяла, которым дрова для печки колет, и тяп курице по шее. Кровь так и брызнула! А она подняла куриную голову с пола рукой и в ведро бросила! Ни один мускул не дрогнул! Я с кухни убежала, испугалась, стошнит. Так что она и Афанасия могла так же. С нее станется. И вообще, она сильная, жилистая, видели бы, как она дрова колет, только щепки летят!