Книга Потерянная рукопись Глинки, страница 102 – Людмила Горелик

В это время раздался звонок в дверь. Елена Семеновна пошла открывать. Послышались какие-то восклицания, потом стук палки по полу. Наконец в комнату вошла девушка. Молодая, но с палочкой – прихрамывала сильно.

– Ирочка! – встала ей навстречу Юля. – Здоровье-то как?

– Ничего, нормально, – махнула рукой девушка. – Главное, руки не пострадали – играть могу. Спасибо Порфирию Петровичу. Без палки еще вот только ходить не научилась. Может, к лету пройдет. Можно я глинтвейн сварю? Я все для глинтвейна принесла.

Пришлось провожать старый год с глинтвейном. А Леля опять отвлеклась на телефон. Звонил из Пржевальского Юрка, племянник.

– А у нас гость, – сказал он. – Порфирий Петрович с нами встречает!

– Потапов?! – изумилась Леля.

– Он здесь в санатории проходит реабилитацию. Надеемся, что поправится. Вот к нам пришел Новый год встречать. Погоди, он сам тебя поздравить хочет.

Леля включила громкую связь, все выслушали поздравление Потапова.

– Не знаете, как он себя чувствует? – спросила Ира, когда телефон был выключен. – Мы вначале вместе в областной больнице лежали, а потом его в Москву повезли, в нейрохирургию.

Елена Семеновна положила ладонь на ее руку.

– Операция хорошо прошла, теперь в санатории восстанавливается. Даст бог, вернется здоровье.

– А Борисов всего двадцать лет получил. Мне кажется, что мало, – сказала Юля.

– Адвокат напирал на то, что он не хотел Дашиной смерти, – пояснила Шварц. – Хотел только ее усыпить, чтобы в нотах порыться. Мол, не знал, что у Даши больное сердце, что ей клофелин противопоказан. Его бабушка клофелин как снотворное принимает, вот он и взял у нее – Дашу усыпить. Подсыпал в кофе. И ему б поверили, ему б совсем малый срок присудили: за убийство по неосторожности и покушение на убийство. Но тут дала показания Ира!

– Да! – подтвердила Ира. – Я пришла в суд как свидетельница обвинения и сказала, что он знал про Дашину болезнь. Я ему рассказывала раньше, он знал. А пошел он к ней, чтобы забрать ноты. Он вначале правда думал, что это Бер. А в июне, когда в Москву опять поехал, все ж проверил рукопись в архиве – сверил почерк. У него ксерокс был. И увидел, что это Глинка! Цена ей больше миллиона. Страшно пожалел, что вернул – мог бы сразу сказать, что потерял, и себе оставить. Он вначале предложил Даше продать ноты – нашел, мол, покупателя за тридцать пять тысяч. А она ответила, что рукопись пропала. Он не поверил. И поскольку клофелин на такой случай при себе имел, его использовал. Ой, Новый год уже скоро! Включите телевизор!

– Шампанское, шампанское надо открыть! – загалдели все. Поручили ответственное дело, конечно, Елене Семеновне. И она справилась на «отлично» – не впервой ей шампанское открывать. Умение «достигается упражнениями», как сказал некогда ее любимый герой Мышлаевский.

Сэнсэй, который, конечно, встречал со всеми, сидел на коленях у Юли, – даже ухом не повел, такой тихий был хлопок.

Сидели не очень долго, часов до трех. Говорили о разном. Юля сказала, что приняла решение доработать на Сахалине учебный год и вернуться в Смоленск: как раз нужный стаж для пенсии заработала.