Книга Нефритовая лошадь Пржевальского, страница 71 – Людмила Горелик

– А вам, Порфирий Петрович, не приходила мысль, что полиция чем угодно занимается, только не поисками ребенка?! Вас я считала другом! Но и вы предпочитаете вместе с полицией дурью маяться вместо того, чтобы ребенка искать!

– Можете не верить, но я все время про Колю думаю! И делом этим занялся главным образом потому, что убийца мог Колю встретить. Мог похитить ребенка. Но как раз сегодняшнее посещение Боровиков убедило меня в маловероятности такого развития событий. Так что эту версию можно откинуть. Коля убийце не нужен – ему не до мальчика. Можно на других версиях сосредоточиться. Я думаю, просто забрел ваш Коля слишком глубоко в лес… Жив он, не переживайте, Елена Семеновна. Нужно вертолет подключить, пусть над лесом низко полетает. Виктор Козлов из полиции уже позвонил в МЧС области, обещали прислать.

Елена Семеновна успокоилась, к ней вернулась способность мыслить и соображать. Появилось даже подобие свойственной ей раньше (до того, как по ее вине потерялся Коля) любознательности.

– А почему сегодняшнее посещение Боровиков вас убедило в невозможности похищения Коли этим обормотом и вероятным убийцей?

Потапов воодушевился. Все же он был тоже увлекающийся человек, история с тайником его заинтересовала.

– Потому что этот человек, предполагаемый убийца, украл не просто деньги, а какую-то ценную вещь! И скорее всего, она старинная, артефакт! Там в печке, в той части, что в подполе, имелся тайник. Он вскрыт, опустошен. А фикус ни при чем! По всей вероятности, хозяйка его просто пересаживала и, выйдя по какой-то надобности в кухню, случайно увидела, как гопник изымает ценную вещь из тайника. За что и поплатилась.

– Ну, это интересно, конечно… – согласилась Леля. – А Коля-то наш при чем? Почему теперь исключено, что гопник его похитил?

– Потому что артефакт – это не двадцать или даже тридцать тысяч, которые он мог у бывшей учительницы похитить. Это очень ценная и требующая внимания вещь. Ее теперь реализовывать надо. У гопника после ее похищения хлопот полон рот, но и перспективы большие. При таких обстоятельствах не с руки ему еще с ребенком связываться. С ним ведь тоже хлопоты большие, да и искать ребенка будут интенсивно. Не станет он одновременно две такие проблемы решать. Слишком маловероятно.

Леля вздохнула. Она очень постарела за последние три дня и вздох у нее получился тяжелым, старушечьим.

– Дай бог, чтоб хоть эта версия отпала… И чтоб на медведя он не напоролся. Я ведь тоже сегодня там, в окрестностях Боровиков, была, второй бункер на всякий случай посмотрела. И наткнулась там на какую-то сумасшедшую. Ну, в прямом смысле, больной человек. В бункере она от жары спряталась. И что-то бормотала про то, что мальчика медведь сожрал.

– А, знаю про нее, видел даже. Это Валя, она и впрямь больная, но безобидная совершенно. Ее все здесь знают. В Старых Дворах живет, лопухи собирает…

– Да-да, вся в лопухах… И бормотала что-то по-детски. Типа «медведь-обжора-жора, жора-медвежора». Напевала даже. Это она в ответ на мой вопрос, не видела ли мальчика.

До Потапова не сразу дошло. А когда дошло, он вздрогнул и глаза вытаращил.

– Как-как напевала?

Он заставил Елену Семеновну пересказать подробно свой диалог с Валей и задумался.