Книга Нефритовая лошадь Пржевальского, страница 95 – Людмила Горелик

Игорь Глухов родился и вырос в Петербурге. Он был уже известным скульптором, когда в его мастерской произошло двойное убийство. Бывший любовник, придя в нетрезвом виде для объяснения, убил жену Глухова, Асю. Второе убийство совершил сам Глухов: в состоянии аффекта он сильно ударил убийцу жены. Этого оказалось достаточно.

Отсидел Игорь семь лет из назначенных судом десяти. Потом его отпустили за хорошее поведение. В Петербурге у него оставалась младшая сестра, она звала Игоря вернуться в родительскую квартиру. Но у сестры во время его пребывания в колонии уже появилась семья, и Игорь решил вначале встать на ноги, заработать денег хоть на первое время, чтобы не сидеть у сестры и ее семейства на шее. Может, и на квартиру заработает. У него были золотые руки, он прекрасно умел работать с камнем. Снял комнату в Рудне, недалеко от места отбывания наказания, начал получать заказы. Вскоре сумел купить недорогую подержанную машину и стал ездить по окрестным селам – делать печки, строить и ремонтировать дома.

Заказ Натальи Ивановны его чрезвычайно привлек: заинтересовал дом, да и сама печка, которую его звали перекладывать. Окончивший специальный вуз, Жора до колонии подрабатывал в Эрмитаже в качестве научного сотрудника. Дом Натальи Ивановны Аникеевой, так же как и рядом стоящий дом Кузьмича, был прекрасным образцом сельской архитектуры конца девятнадцатого столетия. Строил их, по-видимому, один и тот же человек, очень талантливый, без сомнения. По-хорошему, музею бы эти дома! Печка тоже была произведением искусства, с большим энтузиазмом Игорь решил, что сумеет построить такую же, не испортить замысел строителя. Была и еще одна причина: здесь, в Боровиках, Игорь стал припоминать рассказы бабушки… в детстве он не очень ими интересовался, слушал, как сказки. Бабушка рассказывала внукам, что ее мать, то есть прабабушка Игоря, Марфа Кирилловна, была родом из Слободы. И что будто бы ее мать, жена Кирилла Мельникова Ксения, говорила Марфе, что она внебрачная дочь великого путешественника Пржевальского. В сказки про внебрачную связь прапрабабки с путешественником никто не верил, и это бабушку Игоря обижало.

– Да ты и похож на него! И высокий такой же, и силушки не занимать, и вспыльчивый! – в сердцах говорила она внуку.

Внук смеялся и не верил: мало ли кто на кого похож…

Но что происходила семья из Слободы и задокументированный отец прабабушки Марфы был мельником и мастером-столяром – в этом сомневаться не приходилось.

Поэтому, когда Наталья Ивановна рассказала ему, что дом, как и печь, строил еще до революции ее предок, безземельный крестьянин по фамилии Мельников, прекрасный столяр и охотник, лично с Пржевальским охотившийся, Игорь заинтересовался вдвойне: а вдруг и правда этот Мельников его предок, а Наталья Ивановна – очень дальняя родственница? Однако сообщать ей о своих догадках и домыслах не стал – фантазировать не запрещено, а навязываться в родственники на основании домыслов ни к чему: что там в реальности было, теперь никто не знает. Но дом и печку он полюбил еще больше.

Сожжение деревни Игорь воспринял как личное горе и решил во что бы то ни стало спасти оставшиеся дома – возможно, творчество его дальнего предка.