Книга Путь к золоту Рюрика, страница 48 – Виктория Лисовская

— Они стоят, чтоб вы не расслаблялись! Знали, что вам копать здесь не дадим! Руки прочь от Шумки, от нашего Рюрика! — с воодушевлением сказал глава митинга.

— Рюрик не ваш, он общий! — поддел его Никита.

— Так вам смерть Людмилы была выгодна, чтоб мы не копали?! — удивленно воскликнула Стефания.

— Тсс… дура, молчи! Я с вами вместе был, когда девку мертвую нашли! Меня по допросам таскали несколько дней!

— Ты кого дурой назвал?! — обиделась Белинская.

— Ладно, не дура! Но глупостей не говори! Тут после этого убийства еще хуже стало — наехали следователи, полицейские, эксперты, еще много народу — нам зачем такой ажиотаж нужен?! Мы хотели, чтобы вы лагерь тихо-тихо свернули и уехали в свой Питер! А теперь непонятно, сколько будут убийцу искать! — сокрушенно взмахнул руками Сидельников. — Если мне про Шум-гору не верите, сходите к нашей бабке Агафье, она тутошний специалист по фольклору, связанному с Шум-горой, она вам много интересного расскажет.

— Возможно, сходим, если время будет, — пообещал Алексей.

— Этот Аркадий — очень подозрительный тип! — прошептала на ухо подруге Майя.

— Согласна! — так же тихо, одними губами ответила Белинская.

И девушки бодро зашагали в сторону магазина.

Как и говорила Глафира, Аристарх Венедиктович не только не прогнал вымытого и приодетого Ваньку Пичугу, но теперь постоянно пользовался услугами ловкого и быстрого мальчишки. То в пекарню его отправит за бубликами, то в кондитерскую за маковым рулетом, то в прачечную отнести новый сюртук, да мало ли работы для пацана. И что удивительно, Ваня выполнял все предельно аккуратно, чисто, а главное, честно — ни одной копеечки не было им потеряно и, не дай Боже, украдено. Сыщик Свистунов все еще приглядывался к юному сорванцу, но, как предполагала Глаша, уже полностью забыл список преступлений, совершаемых беспризорниками — enfant vagabond — в Российской империи.

— Вот видишь Глашенька, только мой личный воспитательный талант смог из юного преступного элемента, не побоюсь этого слова криминального vagabond, воспитать сознательного гражданина. Это, Глашенька, лично моя заслуга, очередной вызов обществу криминала от светлого ума и идеального тела, — тщательно пережевывая утиное крылышко в красном вине, повествовал о своих талантах Аристарх Венедиктович. — Как я уже сообщал тебе, Глашенька, возможно, в дальнейшем я смогу воспитать из этого мальчишки хорошего помощника в моих детективных делах. Я, к сожалению, старею, — горестно заявил Свистунов, вытерев жирный рот накрахмаленной салфеткой. — Но никогда, запомни, никогда не стареет умный мозг, нет, слово не нравится, не стареет выдающийся мозг — вот точно, мой выдающийся разум будут помнить веками, даже через сто, двести лет все будут знать, кто же лучший сыщик Санкт-Петербурга. — Аристарх Венедиктович приосанился, расправил плечи. — Возможно, обо мне даже напишут книгу, например, ну… «Этюд в винных тонах», нет, «Этюд в кровавых тонах»… — замечтался Свистунов. — Будет время, напомни мне, Глашенька, я начну диктовать тебе свои мемуары. — Он сытно рыгнул и, сконфузившись, принялся вытирать салфеткой рот.

Глаша в который раз закатила глаза от чванства и напыщенности хозяина.

— Можно вопрос, Аристарх Венедиктович?