Книга Кольцо королевы Фредегонды, страница 129 – Ольга Баскова

– Обещаю, – ответил он с безразличием. – Он мой сын.

Женщина улыбнулась в ответ. В ее голубых бездонных глазах блеснули слезы.

– Спасибо тебе, брат.

Король подумал, что он никогда больше не встретит такой, как Брунгильда. Жаль, что Сигиберт посватался к ней раньше. Если бы она стала женой его, Хильперика, они бы завоевали мир.

– А что будет со мной? – поинтересовалась женщина и подалась вперед: – Ты разрешишь мне забрать дочерей из монастыря?

Он наклонил голову:

– Делай что хочешь. Возвращайся в свое королевство.

Она удивленно подняла брови:

– И ты позволишь мне это сделать? А Фредегонда? Она будет в гневе от твоего решения.

Хильперик недовольно дернул плечом:

– Ей не обязательно об этом знать. И вообще решения принимаю я.

Брунгильда покачала головой:

– Тогда я спокойна.

Он помог ей подняться: пора было возвращаться в замок. По дороге Хильперик не удержался и обнял свою родственницу, почувствовав волнение. Король не стал ей говорить о восхищении, которое она в нем вызывала, понимая, что эта гордая дочь короля никогда его не полюбит. Еще он подумал, что его доброта и дарование свободы жене брата – это не порыв, а трезвый расчет. Хильперик не хотел вражды с племянником и не желал союза Меровея и Брунгильды. Своим решением он обезопасил границы и обрек среднего сына на одиночество. При этом все оставались живы. Погрузившись в свои мысли, король не заметил, как Фредегонда наблюдала за ними из окна бойницы.

Крым, наши дни

– Я тебе еще раз говорю: Богдан врет, значит, виновен. – После чаепития, не принесшего удовольствия, Дмитрий битый час пытался достучаться до Юрия, но все было бесполезно. После слов об алиби Богдана приятель не хотел его и слушать. Он снова сел на своего любимого конька – обвинять первых подозреваемых и дальше не копаться в деле. Его пофигизм и леность, как когда-то сказал ему Нечитайло про коллегу, впрочем, как и карьеризм, являлись визитной карточкой майора, хотя он всегда злился, когда ему об этом напоминали. Однако на деле выходило по-другому.

– Отвали, – Ряшенцев махнул рукой, но Лихута не отставал:

– Совсем недавно ты считал меня хорошим психологом.

– А ты меня хорошим полицейским, раз пригласил сюда, – процедил майор. – Но ради нашей дружбы повторю тебе: в нашем деле ищи того, кому это выгодно. Я честно признаюсь, что не имею понятия, Нечипоренко или Лазебников прикончил Панариных или Виктора, и если все же они, зачем им это нужно. Допустим, оба хотели приобрести Остров, но зачем убивать братьев? То же самое скажу о Богдане… Какой мотив у сторожа убить своего хозяина и его друзей? Он же хочет помочь своему сыну сделать политическую карьеру.

– Не знаю, – вздохнул психолог. – Искать мотив – это не мой профиль. Я лишь могу увидеть, когда человек врет. Нечипоренко и Лазебников не врут, они никого не убивали, и нам незачем придумывать мотивы. А Богдан врет. Его жесты, мимика во время разговора – ну решительно все просто кричит об этом. Он не смотрел в глаза, прикасался рукой к лицу, голос звучал нетвердо, хотя мужчина и контролировал себя. Послушай меня, Юра, этот человек говорит неправду. Зачем ему это нужно – разберитесь с Борисом. Возможно, он и не убийца, но сторож нам лгал.

Ряшенцев взъерошил волосы.